Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
08:42
Доступ к записи ограничен
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 17 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
проснувшись отправилась за кружкой горячего кофе, иначе просто не проснулась бы
захожу на кухню... не поняла!.. мама слёзы льёт
дома с утра было тихо, у папы настроение шик, Анька даже не психовала собираясь к первой паре
всё вроде бы в норме, но что-то явно не так... это не так заключалось в маме, а именно её дурной привычке терпеть до последнего, выяснилось что у неё сильно болят почки
мда!.. хоть под конвоем отправляй её к врачам
ладно, отправили...
спустя минут 30-40 звонок в домофон... я опять НЕ ПОНЯЛА!.. для мамы рановато, у Аньки и Ирыча пары в самом разгаре, папа только только на работу уехал... это был электрик, которого мы НЕ ВЫЗЫВАЛИ (у меня папа электрик...) так он ещё и наверх поднялся
молодой парень стопудово попутал переулок Советской с улицой Советской Армии... ё моё! чё за... с утра пораньше
блын, я уже думала, что припёр какой-нибудь наводчик или хуже того домушник, вооружилась 60-ти сантиметровой металлической ложкой для обуви, поблизости заранее положила лак для волос, острые маникюрные ножницы привычно холодили ладонь (зингер рулит! это не ножницы, а самое настоящее десятисантиметровое колющее)
вот так-то! лучше всегда быть настороже мало ли что...
...обошлось, без ЧП, обычный парень - электрик
Бог сотворил кошку для того, чтоб у человека был тигр, которого можно погладить.(с)
захожу на кухню... не поняла!.. мама слёзы льёт
дома с утра было тихо, у папы настроение шик, Анька даже не психовала собираясь к первой паре
всё вроде бы в норме, но что-то явно не так... это не так заключалось в маме, а именно её дурной привычке терпеть до последнего, выяснилось что у неё сильно болят почки
мда!.. хоть под конвоем отправляй её к врачам
ладно, отправили...
спустя минут 30-40 звонок в домофон... я опять НЕ ПОНЯЛА!.. для мамы рановато, у Аньки и Ирыча пары в самом разгаре, папа только только на работу уехал... это был электрик, которого мы НЕ ВЫЗЫВАЛИ (у меня папа электрик...) так он ещё и наверх поднялся
молодой парень стопудово попутал переулок Советской с улицой Советской Армии... ё моё! чё за... с утра пораньше
блын, я уже думала, что припёр какой-нибудь наводчик или хуже того домушник, вооружилась 60-ти сантиметровой металлической ложкой для обуви, поблизости заранее положила лак для волос, острые маникюрные ножницы привычно холодили ладонь (зингер рулит! это не ножницы, а самое настоящее десятисантиметровое колющее)
вот так-то! лучше всегда быть настороже мало ли что...
...обошлось, без ЧП, обычный парень - электрик
Бог сотворил кошку для того, чтоб у человека был тигр, которого можно погладить.(с)
четверг, 16 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
учу английский...
среда, 15 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
так ХВАТИТ!
покупаю кастет, записываюсь на курсы самообороны...
прогулялась называется... купила вещичек, продуктов набрала полный пакет... иду себе никого не трогаю, строю планы... на встречу прут 3 ржущих во всю глотку парня, хер знает какой национальности (чернявые гопстопы) и полоумный дедок смотрящий на меня в упор, в то же время оглашает список имен предпологая как меня всётаки звать
всё ближе и ближе
а потом старый пердун схватился за мою задницу своими лапищами
...в ярости развернулась на каблуках прорычав УБЬЮ, его как след простыл... шустрый старикашка, пусть только попадётся не замечу как покалечу
развелось извращенцев... даже в общественном транспорте не езжу, когда слишком много народу
там встретишь либо карманников, либо извращенцев
вчера у младшей сестры, друзей чуть морды мафиозные бандитские не грохнули, а наша доблестная милиция обвинила пострадавших (избитых 3-х парней и девушку) студентов 1-2го курсов виноватыми и забрала в отделение
всё происхолило за 1 квартал от нас, около полуночи
чёрт возьми!.. где справедливость?!
покупаю кастет, записываюсь на курсы самообороны...
прогулялась называется... купила вещичек, продуктов набрала полный пакет... иду себе никого не трогаю, строю планы... на встречу прут 3 ржущих во всю глотку парня, хер знает какой национальности (чернявые гопстопы) и полоумный дедок смотрящий на меня в упор, в то же время оглашает список имен предпологая как меня всётаки звать
всё ближе и ближе
а потом старый пердун схватился за мою задницу своими лапищами
...в ярости развернулась на каблуках прорычав УБЬЮ, его как след простыл... шустрый старикашка, пусть только попадётся не замечу как покалечу
развелось извращенцев... даже в общественном транспорте не езжу, когда слишком много народу
там встретишь либо карманников, либо извращенцев
вчера у младшей сестры, друзей чуть морды мафиозные бандитские не грохнули, а наша доблестная милиция обвинила пострадавших (избитых 3-х парней и девушку) студентов 1-2го курсов виноватыми и забрала в отделение
всё происхолило за 1 квартал от нас, около полуночи
чёрт возьми!.. где справедливость?!
вторник, 14 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
глова, как болит-то... жесть!
дома жарко, только окно открою, от сквозняка дверь с грохотом захлопывается... чуть кошка об косяк не размазалась))
смотрела цены на туры в Японию... где столько денег взять?! спонсировать меня никто не будет, эт точно...
...всё! ухожу учить английский...
нашла сценарии к фильмам, щамс распечатаю... вроде бы ничего, нормальные... сам текст на американском сленге правда, да мне как-то не особо запаристо... главное читабельно))
дома жарко, только окно открою, от сквозняка дверь с грохотом захлопывается... чуть кошка об косяк не размазалась))
смотрела цены на туры в Японию... где столько денег взять?! спонсировать меня никто не будет, эт точно...
...всё! ухожу учить английский...
нашла сценарии к фильмам, щамс распечатаю... вроде бы ничего, нормальные... сам текст на американском сленге правда, да мне как-то не особо запаристо... главное читабельно))
понедельник, 13 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
устала... 
тот камикадзе, решившийся меня потревожить ПОПЛАТИТСЯ
сейчас, я злая и память у меня хорошая...
ушла плющить морду ап подушку
тот камикадзе, решившийся меня потревожить ПОПЛАТИТСЯсейчас, я злая и память у меня хорошая...
ушла плющить морду ап подушку
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
мы разминулись на перекрёстке...
при одном лишь виде, сердце стучало, как сумасшедшее будто выполняло только одну единственную команду - пробить грудную клетку насквозь
даааа... я опять забыла о необходимости кислорода... забыла, что значит дышать
ЕГО невозможно было не заметить, даже мельком... всётаки он чертовски красив
...почему?! как так получилось...
зачем вышел за 1 остановку от инста и пошёл там же, где и я?..
я оказалась быстрее и мы разминулись... блин.
при одном лишь виде, сердце стучало, как сумасшедшее будто выполняло только одну единственную команду - пробить грудную клетку насквозь
даааа... я опять забыла о необходимости кислорода... забыла, что значит дышать
ЕГО невозможно было не заметить, даже мельком... всётаки он чертовски красив
...почему?! как так получилось...
зачем вышел за 1 остановку от инста и пошёл там же, где и я?..
я оказалась быстрее и мы разминулись... блин.
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
...год прошёл *вспомнила*
воскресенье, 12 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
Если Чеширский Кот улыбается, значит, это кому-нибудь нужно.
Карты ложились на стол. Гадалка раскладывала их раз за разом, когда ее об этом просили. Когда не просили – сидела себе в углу, бережно расходуя заработанные монетки на еду и подогретое вино. Кира поглядывала на нее украдкой. Волосы, темные, с проседью, распущены, как то и полагается у их бродячего племени. Черный с красным платок повязан вокруг головы, из-под него поблескивают зоркие глаза – цвета в полумраке не поймешь. Смуглые жилистые руки двигаются мягко и гибко, позвякивают тусклые браслеты на обнаженных запястьях…
Ливень нагнал полный паб посетителей, ни столика, ни даже свободного местечка у барной стойки не хватило. За столом неподалеку, привалившись к стене, Кира грела руки о горячую кружку с кофе, девушка подняла глаза и обнаружила, что теперь и гадалка за ней наблюдает. Кира поспешила отвести взгляд.
Посетители, закутываясь в собственные плащи и лёгкие пуховые куртки, рассаживались плотнее друг к другу. Кира похвалила себя за предусмотрительность: она заняла узкую лавку, на которой и ребенок то с трудом поместится, зато будет здесь сидеть одна.
Кира подоткнула под спину сумку с вещами, подтянула кружку с бодрящим напитком к губам, наслаждаясь тягучим вкусом кофе. Завтра снова на работу… Очередное служебное задание… Не хотелось даже думать об этом. Она открыла глаза и резко выпрямилась. Гадалка стояла перед ней, карты ссыпались на стол с сухим шелестом, точно осенние листья.
– Погадать тебе?
– Нет у меня денег на твое гаданье, – буркнула девушка и отвернулась.
Женщина не ушла, уселась напротив. Пальцы просто порхали, раскидывая карты вверх «рубашкой». Глаза ее при этом были устремлены на Лен, яркие губы изогнуты в белозубой усмешке.
– Я же сказала – нет денег! – повторила Кира.
– А я раскину на тебя карты бесплатно, – легко отозвалась женщина.
Кира все старалась не смотреть ей в глаза: говорят, такие могут зачаровывать одним только взглядом… Недоверчиво поморщилась:
– С чего это ты вдруг такая добрая?
– Я в пути, и ты путница, – сказала гадалка чуть нараспев. – Я хочу тебе помочь.
Кира смотрела в стену. Уже много времени ей удавалось выдавать себя за парнишку подростка – так безопаснее. То ли она чем то выдала себя сегодня, то ли у гадалки и впрямь острый глаз. Неудивительно – при ее то полуколдовском полуобманном ремесле… Кира со вздохом стянула шапку. Неровно подстриженные тёмные волосы упали по обе стороны осунувшегося лица.
– Разве я просила о помощи?
Женщина чуть сощурилась.
– Девушка, переодетая парнем, поздним вечером в непогоду сидящая в дешевом пабе с единственной кружкой кофе… Конечно, у тебя все в порядке!
– Может, все и так, как ты говоришь, только не вижу я, тебе то какой ко мне интерес?
– Судьбы, – сказала женщина приветливо. – Я меняю человеческие судьбы.
– Так же, как тасуешь свою колоду?
Гадалка кивнула.
– Я раскидываю карты – раз за разом, и с каждым раскладом твоя судьба меняется. Выбери свой расклад, девушка. Выбери сама.
Бледные губы Киры растянулись в невеселой усмешке.
– Да знаю я все, что ты мне тут наговоришь! Дорога дальняя, неожиданный удар, враг темный, друг давний, испытания, тяжелая болезнь, а в конце – мечты сбываются, родной дом, денег мешок и мой сердечный король… Разве не об этом ты толкуешь весь вечер?
Женщина улыбалась, глядя на свои танцующие пальцы. Казалось, она не карты раскладывает, а плетет причудливый запутанный узор.
– У тебя хороший слух, девушка. Только говорила я это за деньги, а не меняла судьбы. И я никому не лгала – все это будет, хоть и не совсем так, как им хочется.
За соседним столом зашевелился мужчина, повернул голову, открыл глаза. Смотрел на них с сонным недоумением.
– Раз уж тебе не спится, иди и ты послушай, – сказала ему гадалка, не оборачиваясь.
Тот потер лицо ладонями, встряхнулся – и неожиданно быстро поднялся. Пересел за их стол рядом с женщиной. С улыбкой разглядывая Киру, сказал:
– А я то смотрю и думаю – сплю я или нет? Засыпал – рядом был тощий парнишка. Проснулся – симпатичная девушка.
Его улыбка была открытой и чуть сонной. Темные глаза поддразнивали.
– Встречала я тех, кто легко меняет не то что одежду – саму шкуру, – сказала гадалка. Ее пальцы двигались все медленнее. Женщина оценивающим взглядом окинула карты, как будто видела их насквозь. Поменяла пару другую местами и выжидающе посмотрела на девушку. – Ну так что же? Оставляем этот расклад или выбираешь следующий?
– Хочешь, чтобы я взяла кота в мешке? Ты ведь даже не рассказала, что мне там выпало!
Гадалка уверенно кивнула:
– Так оно всегда и бывает.
Парень поглядывал то на нее, то на Киру.
– На сердечного короля гадаем?
– Кто, может, и на сердечного! – огрызнулась Кира. Ей не понравилась усмешка, прозвучавшая в его словах. – А я меняю судьбу!
Парень снова потер ладонью лицо. Не выспавшийся, усталый, взъерошенный – но очень, на взгляд девушки, привлекательный.
– А чем тебя твоя то не устраивает?
– Те, кого все устраивает, дома сидят! – Кира мотнула головой. – Вон, посмотри, сколько таких, как я. Да и ты… – Она окинула взглядом его хоть и добротную, но изрядно поношенную одежду. – Ты тоже не выглядишь уж очень удачливым.
Темные тонкие брови сошлись.
– Да, мне бывало нелегко, – признал сдержанно парень. – Но я не жалуюсь…
– А кто тут жалуется?
– …и я сам сумею наладить свою жизнь, а не буду наколдовывать ее темной ночью!
Два взгляда – черный и серый – с вызовом скрестились над столом. Гадалка, затаенно улыбаясь, переводила глаза с одного на другую. Мягко убрала несколько карт: не задумываясь, с разных мест – точно пчела, берущая с цветов взятку. Парень первым отвел взгляд. Кивнул на карты:
– Ты и вправду можешь поменять судьбу?
– А что такое правда? – ответила женщина. – Правда – то, во что веришь. Ты сразу поверил мне, и для тебя это правда. А Кира пока не верит, и что для нее еще станет правдой…
«Слишком много слов, – думала девушка. – Она опутывает людей словами, точно паутиной…» И, вздрогнув, вскинулась испуганно:
– Я же не говорила, как меня зовут!
Гадалка показала на карты:
– А разве всегда нужны слова?
– кира, – произнес парень – так мягко, что у нее что то дрогнуло в груди. – Красивое имя.
Женщина двинула в его сторону темной изогнутой бровью:
– На тебя тоже карты раскинуть, или сам имя назовешь?
– Я Джек, – поспешно представился тот. – А поверил я тебе, потому что кое что видел… Даже тех, кто запросто меняет свою шкуру.
Кира смотрела на них озадаченно.
– Меняет шкуру? Вы что, встречали оборотней?
– И не раз, – сказал Джек.
Гадалка просто кивнула и, не глядя, вновь убрала карту. Кира проводила ее глазами.
– Что ты там все убираешь?
– Лишнее.
– И что у меня оказалось лишним?
Гадалка перевернула карту. Молодые люди рассматривали оскалившегося голубого зверя.
– Кот?
– Чеширский Кот, но из тех, кто меняет шкуру.
– А что эта карта означает?
– Судьбу, которая тебя, по счастью, миновала.
– И что, происходит с любым, вытащившим эту карту?
Женщина смотрела на нее с нетерпением.
– Как ты не понимаешь? ЛЮБОЙ ее не вытянет. Я убрала карту, потому что она не из твоей судьбы.
– Ты все убираешь и убираешь, – заметил Джек, – сколько их должно вообще остаться?
– Столько, сколько останется, – туманно ответила гадалка. Взгляд Киры был прикован к чеширскому коту. Она осторожно повернула ее к тусклому свету очага. Казалось, шкура зверя посверкивает серебряными искрами.
– А был кто нибудь… кому досталась эта карта?
– Я не гадала ей, хотя и встречала когда то. Видела.
– И что с ней стало?
Гадалка усмехнулась.
– Не пойму я что то, на кого я сейчас карты раскидываю. Хочешь узнать про ее или про свою судьбу?
– Ну у… раз уж я тебя гадать все равно не просила… Расскажи лучше о ней, – палец девушки постучал по карте. – Кто она? Что с ней приключилось?
– Ну что ж… впереди целая ночь… А в горле уже пересохло, – с намеком произнесла гадалка. Джек молча поднялся и принес пива. Когда он поставил кружку и перед Кирой, та возмутилась – шепотом:
– Я пива не просила!
– Тогда что? – с готовностью спросил он. – Есть холодный коктейльный напиток. И чай с медом. Чего ты хочешь?
Кира слегка растерялась. Она давно уже отвыкла от простой заботы о себе…
– Ничего, – буркнула, отворачиваясь. – Ноги руки есть, сама схожу, если понадобится.
Джек пожал плечами и сел.
– Ну так что там про чеширского кота?
Гадалка неторопливо сделала глоток из своей кружки. Взяла карту, повертела так и сяк, разглядывая, словно видела впервые.
– Давно это было… Но время – как сейчас, – она повела рукой, показывая на увлеченных разговорами захмелевших людей, – неспокойное время. И в это то самое нелегкое время угораздило ее родиться…
Кира недоверчиво хмыкнула:
– Будто мы сами выбираем, когда нам родиться!
– Некоторые говорят, что и сами… Только судьбу вот этой девочки определили карты и шахматы.
Женщина вглядывалась в карту, точно там была написана история, которую она собиралась рассказать. Кира внезапно обнаружила, что глаза у гадалки вовсе не черные, как казалось в полумраке корчмы, – желтые, ярко-желтые. Да и седина в волосах, не белая и не серая – отливающая серебряным. Гадалка разомкнула сухие губы:
– Если Чеширский Кот улыбается, значит, это кому-нибудь нужно!
Когда чудеса становятся бредом, разум превращается в безумие.
Жила-была маленькая девочка, которую по странному стечению обстоятельств звали именно Алиса. И что бы вы думали, любимой её книжкой была именно кэрроловская «Алиса». Как это часто бывает, ребенок практически полностью отождествлял себя с героиней сказки. В один прекрасный вечер девочка читала (уже, наверное, в сотый раз) милые детскому сердцу строки, как в доме вспыхнул пожар. Родители Алисы погибли, а сама она чудом спаслась. Гибель родителей нанесла девочке огромную психическую травму, и ребенок попал в психиатрическую лечебницу.
Маленькая Алиса оказалась внутри сказки, переживаемой в ее собственном воображении. Но это была уже не та добрая Страна Чудес, а страшный и опасный безумный мир, в котором всё исказилось, а прежние добрые герои превратились в ужасных монстров.
Лучше знать, куда идешь, чем блуждать неизвестно где.
*ЗАПИСКИ ЛЕЧАЩЕГО ВРАЧА*
4 ноября 1864
Главный врач объявил, что мне будет предоставлена возможность заняться очень запутанным и тяжелым случаем. Сомнительная честь! Пациентку зовут Алиса, а прогнозы относительно ее состояния неутешительны. Просмотрев историю болезни, я поразилась, что девочка до сих пор жива: она провела в коме около года.
[Взялась бы я лечить ее, если бы знала то, что знаю теперь? – 3.10.73]
11 ноября 1864
Безмолвная, с перевязанной головой, Алиса лежит на носилках и, кажется, едва цепляется за жизнь. Ее ожоги зажили за год, прошедший после пожара, но она по-прежнему пребывает в каком-то трансе. Такое впечатление, что огонь обжег не только ее тело, но и разум. Слепая, глухая и немая, она вполне соответствует интерьеру своей палаты.
Странный случай: какой-то кот (бешенный, что ли?) бросился на Алису, когда ее вносили в больничный корпус. Вздрогнув от неожиданности, санитары уронили несчастную девочку на землю. Удивительно: кот встал на груди Алисы, словно заявляя свои права на территорию или добычу. Только когда санитар пригрозил ему палкой, зверюга удрал в кусты и припал к земле, не сводя с Алисы пристальнейшего взгляда.
[За кошками нужен глаз да глаз – уж этому прожитые годы меня научили – 21.10.73]
14 ноября 1864
Все имущество Алисы, оставшееся от ее прежней жизни, – это одноглазый плюшевый кролик, перепачканый сажей.
[Кролик еще тогда мог послужить ценным инструментом для шоковой терапии. Мне следовало бы догадаться раньше… – 21.10.73]
8 декабря 1864
Когда я поднесла лампу к ее глазам, в глубине пустых зрачков не проявилось ни малейшего намека на реакцию. Я ударила кирпичом о кирпич у самого ее уха. Ничего. Повреждений органов зрения и слуха у девочки нет; и всё же она ничего не воспринимает. Многие (в том числе преподобный Мотл) говорят, что она не ощущает вообще ничего – ни боли, ни страха, ни иных страданий; но это и неправдоподобно, и бесчеловечно. Просто она где-то очень, очень далеко…
10 декабря 1864
Хотя девочка кажется слабой, на самом деле у нее очень крепкий организм – иначе бы она просто не выжила. Жар не спадает, дыхание временами становится тяжелым, а обширные ожоги даже спустя год лечения не могут не причинять боли. Наверное, даже хорошо, что она лежит безжизненная, как мумия в Британском музее. Тем не менее, я собираюсь разбудить ее во что бы то ни стало.
С завтрашнего дня я начну лечить ее холодными компрессами и кровопусканием. Кроме того, у меня есть новый электрошоковый аппарат, который нужно опробовать в деле. Интересно, какова будет ее реакция…
6 января 1865
Ночью умерла еще одна пациентка. Я давала ей то самое лекарство, которым собиралась лечить Алису. Возможно, смесь оказалась слишком крепкой… Придется еще немного поэкспериментировать, прежде чем я дам этот препарат Алисе.
[Будь опия поменьше, а камфары побольше, она бы, скорее всего, не умерла. – 13.12.73]
23 февраля 1865
Из окон лаборатории мне видна часть сада. Медсестра Д. как раз ведет группу детей на прогулку. Я слушаю шорох шагов по гравию и думаю – будет ли Алиса когда-нибудь ходить по земле, как и другие люди? Придет ли в сознание? Или до конца дней своих останется заточенной в этих серых стенах? Если судить по течению ее болезни, надежды на выздоровление почти нет.
[Я и представить себе не могла, по каким немыслимым лесам и садам блуждал ее ум! – 27.01.74]
23 марта 1865
Похоже, Алису невозможно расшевелить. Я перепробовала все методы, связанные с ограничением свободы: наручники, колодки, смирительную рубашку, полную изоляцию… С другой стороны, я давала ей возможность ощутить вкус свободы, на многие часы оставляя ее в саду без сопровождения. Никакой реакции. У меня в запасе есть еще не мало методик, но я начинаю сомневаться, можно ли вообще изменить состояние этой девочки.
1 апреля 1865
Каждый год в этот день, ровно в полдень по моим карманным часам, я останавливаюсь и задумываюсь над абсурдностью ситуации. Какая ирония – праздновать День Дурака в дурдоме!
Алиса полностью замкнулась в себе. Я бы даже сказала, что она полностью ушла в то, что европейские психиатры называют «душой». Я по-прежнему пробую разнообразные методы лечения, но пока не будет заметных улучшений, не появится и надежды на выздоровление. Я напишу о изменениях в состоянии девочки… если они вообще когда-нибудь будут.
Некоторые не видят выход, даже если найдут. Другие же просто не ищут...
7 сентября 1873
После нескольких лет молчания Алиса решила пообщаться с нами – картинкой. Она нарисовала что-то вроде кошки. Однако я никогда в жизни не видела подобных кошек.
[Даже столь причудливый рисунок не может сравниться с теми фантазиями, которые за ним последовали – 29.03.74]
*Алиса*
Иногда наступает время, когда тебе больно улыбаться. Весна, осень, хотя это не имеет значения: просто хочется покончить с собой или покончить с кем-то. Ты вглядываешься в лица окружающих людей и тебе больно видеть их улыбки, почти так же больно, как улыбаться самому. Невыносимо хочется ударить человека, размазать кровь по его довольному лицу. Нет, нельзя. Хотя кто решил – можно или нет? Те, с ухмыляющимися лицами? Хватит… Я стараюсь прекратить думать об этом.
Иссиня-голубое небо и оранжево-красное солнце. Этот яркий свет невыносим. Очень часто мне хочется найти большой камень и швырнуть его в небо, в самый центр, туда, где радостно сверкает жёлтый диск, разбив его, словно стекляшку.
Ноги налились усталостью и едва двигаются, нужно присесть. Небольшой парк раскинулся рядом с больничным комплексом Ратледжа. Несколько деревьев, газон да пара скамеек – вот и всё, но другого мне и не надо. В одном из уголков этого парка есть тенистое местечко рядом с подсыхающим дубом, там солнце не так раздражает. Скамейка истоптана ногами и приходится отряхнуть её, ничего, я привыкла. Сажусь и вдыхаю аромат холодной травы и сухого дерева – наверно, это счастье. В эти минуты я думаю именно так. Жаль – это бывает так редко.
10 сентября 1873
Пока Алиса спала после дневной дозы снотворного, медсестра Д. по собственной инициативе пришила кролику второй глаз. Реакция девочки была неадекватной: она проснулась и громко зарыдала.
«Скажи мне, малышка, что случилось?» – упрашивала ее медсестра Д. – «В чем дело, милая?»
Словно осознав происходящие, Алиса заговорила стихами:
Мы опять летим в норе: опоздаем, не успеем.
Тот прекрасный сад теперь – только мрак и запустенье.
Она продолжала плакать, и только когда медсестра Д. срезала только что пришитый глаз, Алиса впала в свой обычный транс.
[Она ведет себя так, что я порой жалею, что взялась мутить воды этого тихого омута… – 29.03.74]
Я не знаю, поощрять ли ее реакцию – хоть какую-то. Меня несколько тревожит ее сильная эмоциональная вспышка. По крайней мере, теперь мы знаем, что девочка может говорить.
*Алиса*
Я открываю глаза: постепенно размытые очертания окружающего обретают чёткость. Чувствую, что пол, на котором сижу – мягкий; так же как и стены и даже дверь. Руки затекли, но пошевелить ими не могу. «Я связана?». Мой взгляд фокусируется, и вижу, что на мне смирительная рубашка. «Я в больнице для умалишенных? – понимание абсурдности вопроса приходит чуть позже. – Но зачем я здесь? Разве я сошла с ума? – в моей голове возникает целый сонм вопросов, и немного времени спустя, появляется самый важный. – Кто я?.. – это, пожалуй, наиболее глупый вопрос, что может задать себе человек, находясь в подобном месте».
Прошло несколько минут, может часов, и в мою палату входят два крепких парня, на лицах спокойная уверенность. Один из них подходит и проверяет, не развязала ли я за ночь узлы, удостоверившись, что всё в порядке, он подаёт знак кому-то снаружи, в палату входит женщина. На её лице видна усталая улыбка, она приближается и жестом указывает на меня:
– Развяжите её. – она поворачивает голову в мою сторону и продолжает чуть мягче: – Доброе утро, как мы себя чувствуем? – она замирает в ожидании ответа.
– Нормально… – хрипло выдавила из себя, хотя на самом деле это не так, но фраза первой приходит мне в голову. – Я ничего не помню…
Она устало улыбается:
– Всё в порядке. После… терапии возможны побочные эффекты, но не волнуйтесь, это скоро пройдёт, – сочувственная улыбка и чуть повеселевший голос: – Сейчас мы пойдём на завтрак, а потом прогулка. Так что – вставай.
Два санитара берут меня под руки и ведут через длинные коридоры, освещённые белым светом безжизненных ламп. Кругом тянутся ряды палат, камер, процедурных. Видны люди – такие же психи, как и я. Наверное…
Сознание, словно густой мёд – мысли, вот они, на поверхности, но ускользают, путаются. Вместо нужной – цепляется та, что хотела давно забыть…
...пилюли... вопрос-ответ
11 сентября 1873
Оказывается, Алиса хорошо рисует – если захочет, конечно. Сегодня она показала мне еще одно свое творение. Что она пытается изобразить? Мне приходит в голову лишь одно: адские кошмары, наполняющие ее больное воображение.
*Алиса*
Мне ведом ответ на любой вопрос в этом мире. Единственная вещь, которую не могу познать до сих пор – Я Сама. Видящая Истину слепа к своей сущности. Ночами я плачу, не в силах сдержаться…
– Выше нос – мы же идём завтракать. Еда – лучшая вещь в этом мире! Ты сама мне говорила, – участливо произносит медсестра.
– Если сказала – значит, так оно и есть. – Мне не интересно говорить с ней – слишком прямолинейна и глупа. Верит лишь в то, что можно потрогать.
– Ты – глупая. – Мне хочется ей помочь: ради этого я оказалась здесь.
– Наверное, тебе лучше знать. – она улыбается, словно я удачно пошутила.
«Если ты глуха к гласу Истины… Что ж, придёт день, и всё поймёшь сама. Только уже будет слишком поздно».
Дальше идём в молчании.
Впереди показались широкие деревянные двери столовой. Внутри царит аромат умерщвлённых животных и убитых растений. Я знаю, что для многих запах приятный, но не для меня. В каждом кусочке пищи вижу живое существо.
Съедаю тарелку бесформенного и невкусного рагу. Я смотрю на остатки еды и понимаю – повару было наплевать: понравиться оно или нет, он просто делал свою работу.
Встаю и иду к выходу. Я устала. Слишком много информации для моей раскалывающейся головы.
Уже почти у самого выхода слышу крики и звон металлической посуды, падающей на пол. Я обернулась, в моих глазах ужас: один из больных кричит в истерике и извивается, словно пресмыкающееся на углях. На его лице боль и паника. Я знаю этого человека.
Санитар рядом со мной кричит:
– У него опять припадок! Скорее за доктором!
– Не мешайте ему – он борется, – говорю я. В глазах санитара пустота – ни проблеска понимания. Я лишь качаю головой и наблюдаю за несчастным – только он сам может победить Их.
Мне открыто, что находится за пределами понимания других. Монстры раздирают его тело. Каждое их прикосновение – взрыв его боли, новый стон, ещё одна капля жизни, уходящая из тела. Но несчастный знает – нельзя, чтобы они добрались до души – поэтому кричит и плачет от боли, жизнь ему дорога, он не хочет Существования. Но эти… доктора вкалывают ему успокоительное, и больной затихает – теперь он беззащитен. Этой ночью я опять будут плакать…
…Я на крыше, здесь у нас место для прогулок. Место, огороженное металлической сеткой. Я, и остальные здесь, из буйных: нас не выпускают во двор. Мои пальцы вцепились в забор, и кажется, что я могу вырваться, убежать. Металл лишь иллюзия, стоит подуть – и он рассеется, ровно сделанный из сизого дыма. Я будто чувствую, как мои крылья обдувает ветер, и я лечу вниз, с крыши. К свободе. Но в этом случае тело мое умрёт. Пока рано.
15 октября 1873
Санитары опять ругали Алису и грозили ей кожаными ремнями. Девочка не прореагировала на их дурачества, а они – на мой выговор. Бессовестные…
18 октября 1873
Приходил главврач. Мне кажется, я до сих пор чувствую запах его дорогого одеколона. Главврач нечасто бывает здесь, но уж если приходит, то без предупреждения и надолго. Как правило, он быстро ходит по палатам, интересуясь то одним пациентом, то другим. На сей раз он потребовал показать ему Алису и велел принести пиявок. Однако девочка даже не пошевелилась, на что главврач зевнул с чувством беспредельной скуки.
Когда я показала ему некоторые из недавних рисунков Алисы, он вздрогнул, словно в его мясистую ладонь сунули горячую кочергу.
[Он был очень взволнован, когда уходил. – 7.04.74]
24 октября 1873
Медсестра Д. подслушивала у двери: Алиса, кажется, что-то невнятно бормотала. Скорее всего, она разговаривала со своим одноглазым кроликом.
26 октября 1873
Ее случай не особо выдающийся – по крайней мере, по сравнению с бесчисленными историями других пациентов, живущих в этих стенах. Я не преуменьшаю ее трагедию – несомненно, пережитого Алисой потрясения хватит, чтобы повредить чей угодно рассудок. Представьте себе этот ужас – слышать отчаянные крики своих родителей, запертых в пылающих спальнях, и не иметь возможности им помочь!
Я полагаю, что она слышит эти крики до сих пор.
[Теперь я беру назад свои слова. Ее случай – САМЫЙ выдающийся. – 7.04.74]
Тот прекрасный сад теперь - только мрак и запустенье.
3 ноября 1873
Полночь. Я слушаю, как тикают часы, и в друг понимаю, что слышу и другие звуки. В бесплодном аду ночи самые беспокойные пациенты по-прежнему бодрствуют. Алиса лежит неподвижно, так что я прислушиваюсь к жутким крикам, навязчивому лязгу наручников, безумным стонам, бормотанию…
После первоначальных судорог Алиса опять кажется безжизненной. Если бы она время от времени не бормотала что-то во сне, я бы поднесла зеркало к ее рту. Невозможно разобрать, что она говорит. Не то «тушу», не то «бужу», не то «буджум»… Вздор какой-то. Это чье-то имя? Местность? Или просто очередной бред помутившегося рассудка. Я ору ей это слово в ухо и колю иголкой в плечо – она вздрагивает, но ее речь не становится четче.
[Буджум! И откуда у нее такие фантазии?. – 11.04.74]
*Алиса*
Медсестра приносит лекарства – это они их так называют. Для меня эти капсулы превращаются в маленькое живое существо, что селится, где-то в желудке и как будто высасывает изнутри жизненную силу. Кажется, сам воздух в этой больнице обессилевает тебя. Отказываюсь принимать оставленные на прикроватном столике "лекарства", стискиваю зубы всё сильнее и сильнее.
Прошло много времени, которое я провела в молчании.
Двери в комнату игр открываются, и входит тот несчастный, боровшийся несколько часов назад за свою жизнь. Взглянув на него, я понимаю – он проиграл. Остался лишь призрак, дуновение. Таким я его вижу, такова его истинная сущность. Но в мире этих докторов, санитаров и прочих, он… Нормальный. Он – вылечился. Таких среди нас много, и скоро они уходят, их выпускают из этого заведения. Этот человек был моим другом – я не позволю ему страдать даже после гибели его души.
-Да... кролик?! - ласково шепчу на ухо, плюшевому.
21 ноября 1873
Санитары опять хулиганят. Устав упрашивать Алису открыть рот, они стали «кормить» ее игрушечного кролика, выливая ложки овсяной каши на одноглазую мордочку.
[Мои подозрения подтвердились. Эти оболтусы – незаконнорожденные племянники главврача.. – 13.04.74]
Увлекшись «кормлением», санитары получили хороший урок правил поведения в сумасшедшем доме: никогда не поворачивайся спиной к пациенту, каким бы слабым он ни казался.
Насколько я могла выяснить, Алиса вышла из коматозного состояния и набросилась на санитаров. В припадке дикой ярости она погналась за одним из близнецов с ложкой. Даже при ее состоянии ей вполне удалось его поранить. Сжимая ложку, словно мясницкий нож, Алиса долбила ею в жирную щеку санитара. Когда ее остановили, она обратила свое «оружие» против себя, расковыряв им запястья в попытках вскрыть себе вены.
Я зашила ей раны и позаботилась о санитаре. У Алисы не должно остаться никаких шрамов; про санитара говорить еще рано.
[Подобная эмоциональная вспышка не должна была бы меня удивить – 13.04.74]
Она вновь впала в апатию. Что бы я не говорила, что бы ни делала, мне не удается заставить ее вновь пережить то утреннее состояние.
7 декабря 1873
Произошла некоторая перемена в состоянии Алисы. Она перестала сжимать зубы, и мы можем кормить ее без применения силы. Когда приходит время приема лекарства, она, кажется, слегка приоткрывает рот, словно прося очередную порцию.
Это, конечно, не выздоровление, но любое изменение – шаг к успеху.
*Алиса*
Чей-то голос нарушил тишину:
– Эй, ты ли это? – промурлыкал Чеширский Кот. Его мягкие лапы всегда казались очень привлекательными. Но, пожалуй, слишком хорош для меня. – Я хотел навестить тебя. Подумал, что, может, ты здесь. Все волнуются. Как у тебя дела-то, получше уже, да? Выздоравливаешь?
От его яркой улыбки не спасает даже тень садовых деревьев. А от радостного голоса болит голова.
– Да, мне гораздо лучше. Доктор говорит, что приступы вряд ли повторятся. Я принимаю антидепрессанты, так что скоро совсем поправлюсь. А как твои дела?
Он присел рядом:
– Да нормально всё. Но без тебя трудновато. С этими стервозными картами только ты и можешь справляться. Надеюсь, к понедельнику ты выздоровеешь. А… – он помедлил. – на выходных я с друзьями собираюсь на пикник, хочешь с нами? Будет весело, да и свежий воздух тебе не повредит. – Он смотрел в глаза, ожидая ответа.
Неужели ему действительно нужно, чтобы я пришла? Или просто хочет казаться вежливым? Да, скорее всего последнее. Чем я могу заинтересовать такого как он? Некоторые говорят, что я недурна собою, но для него, наверное, я недостаточно хороша. Конечно, я и не глупа. Но…
– Нет, длительные прогулки мне противопоказаны. – А мне бы так хотелось оказаться с ним. Но зачем мучить себя, я ему безразлична.
Он вздохнул. Неужели расстроился?
– Ну ладно… Увидимся… – Он медленно поднялся, и не спеша двинулся прочь. Я хотела крикнуть: «Да, с удовольствием пойду!». Но тогда бы выглядела полной идиоткой. Я вздохнула и постаралась забыть о нём: хотя едва ли это получится. Просто сидела и смотрела ему вслед. Идиотка.
8 декабря 1873
Какая-то шелудивая кошка лизала Алису в щеку. Когда я вошла, кошка зашипела и вскочила на подоконник. Должно быть, в ней действительно остались только кожа да кости, раз она смогла протиснуться через решетку. Мне почудилась улыбка на ее чесоточной морде. Любопытно, что мимика животных порой кажется почти человеческой…
По территории больницы бродит много одичавших кошек – я не удивлюсь, если их больше, чем пациентов.
[Помнится, когда Алису сюда привезли, на нее прыгнула кошка… Правда, еще более тощая. – 26.04.74]
10 декабря 1873
Должно быть, что-то, увиденное в саду, поразило воображение Алисы: вернувшись, она нарисовала весьма любопытную картинку. Еще одно доказательство того, что девочка способна не только лежать, глядя в желтый крашеный потолок.
[Временами в ее безумии проявляется талант – 26.04.74]
15 декабря 1873
Уже три дня прошло с тех пор, как я забрала кролика из палаты. Вопли Алисы, доносящиеся из-за запертой двери, становятся все громче.
25 декабря 1873
Алиса вновь впала в свой обычный транс, но с одним знаменательным отличием – когда кто-нибудь входит в палату, она широко открывает рот. Будь то лекарство или пища, но Алиса определенно требует еще.
[Она постоянно повторяет «съешь меня» и «выпей меня». Но что она имеет в виду, я по-прежнему не понимаю. – 23.07.74]
17 апреля 1874
Никаких улучшений за прошедшие месяцы. Медсестра Д., потеряв терпение, настояла на собственном «лечении». Она зашила кролика и сунула его в постель к Алисе.
17 апреля 1874
Интересное развитие событий! В ответ Алиса подарила медсестре Д. рисунок кролика. Однако он совершенно не похож на ее игрушку.
[Мои часы? – 10.05.74]
*Алиса*
- Есть тут и вовсе неведомые мне создания. Вот совершенно непонятные и просто срывающие башню невысокие человечки со спиленными сверху черепами. А вот подопытные мышь Соня с шестеренками вместо бедер и кролик с губой, оттянутой проволокой до самого пуза. Пауки с женскими головами вместо тела и летающие твари с прессованными душами вместо крыльев, карточные валеты...
- Оружие... Даже детские игрушки могут в один прекрасный момент стать им. Фламинго для крокета, игральные карты и кости, клоун в коробке, читерский бармаглотский посох. Наконец... часы. Опять они. Почему их действие мне так знакомо? Попробовав все, я знаю, что истинное удовольствие получаешь лишь от кромсания карточных стражников ножом. Вжик, и голова летит в кусты, а еще лучше — полголовы, ну а совсем замечательно, когда нижняя половина стражника после смерти еще и побегает. О, этот скромный кальян не даст мне замерзнуть, а мой экстерьер после пары затяжек испугает даже Бармаглота. Ну а если еще хлебнуть из ближайшей лягушки... Ням-ням... - я так увлеклась рассказом о своей жизни, что не заметила, как санитары вновь скрутили моё тело и пытаются вколоть очередную дозу "лекарства".
1 июня 1874
Это было как гром с ясного неба. Алиса встретила меня странной усмешкой и заговорила с такой легкостью, словно мы уже много лет общались друг с другом. Вот отрывки из ее речи: «Берегись ядовитых плевков Снарка… кости нужно бросать с умом, иначе игра обернется против тебя… а у Сороконожки нежное брюшко… я люблю грибы, но не те, которые кусаются…»
К сожалению, я не могу рассматривать этот бред как признак приближающегося выздоровления.
2 июня 1874
Она живет в мире абсолютного ужаса, хаоса и кровавой бойни. Ее галлюцинации столь жестоки, фантасмагоричны и абсурдны, что временами мне трудно ее слушать. Она рассказывает о кошмарном королевстве, где все, похоже, только и стремятся ее убить. Гигантские муравьи с копьями, плотоядные цветы, хищные рыбы, какая-то плюющаяся огнем гадость… От разнообразия адских тварей, населяющих ее мир, голова идет кругом. Они безумнее, чем самый дьявольский триптих Иеронима Босха.
Я очень долго ждала, пока из крана польется вода. Теперь же, когда вода хлынула, я не в илах ни остановить поток, ни очистить его от яда…
7 июня 1874
Алиса все больше и больше доверяет мне. Она постоянно что-то бубнит. Думаю, я наконец подобрала правильную дозировку лекарства. Временами она относится к моему присутствию со страхом и ненавистью, но не умолкает, словно не в состоянии прервать льющийся поток слов.
8 июня 1874
Весь день Алиса рассказывала жуткие истории о том, как она защищалась от шахматных фигур размером почти в человеческий рост. Преследуемая исполинской пешкой, она похоже, убила одноглазое чудовище только для того, чтобы за ней безжалостно погналась живая шахматная доска и две ладьи-предательницы. Как обычно, она описывает события так живо и ярко, что это выше моего понимания. Ее рассказы убедительнее любой хроники Фруассара.
11 июня 1874
Задремав всего на несколько минут, я проснулась и увидела, как Алисины ручки теребят цепочку моих карманных часов. Возможно, для следующих сеансов потребуются наручники – по крайней мере, пока девочка не станет хорошо себя вести. А еще я заберу у нее карандаши. Посмотрим, отреагирует ли она на это наказание!
12 июня 1874
Этого следовало ожидать. Лишившись карандашей, она вновь заговорила стихами.
«Он ведет меня сквозь залы, весь изъеденный болезнью,
А я чертика бросаю, чтобы гадость не полезла.»
Я попросила ее описать «чертика». Умная девочка! Она попросила вернуть ей карандаш.
15 июня 1874
В речи Алисы появляются проблески ясности. Однако некоторые слова заставляют девочку вновь погружаться в мир своих фантазий, а слово «огонь», по понятным причинам, повергает ее в бездну горя.
[Речь ее, может и стала четче, но в рисунках подобного прогресса нет. – 20.07.74]
17 июня 1874
Алиса зашвырнула чайником через всю комнату.
«Сколько раз вам говорить?! Я пью чай только с друзьями!»
18 июня 1874
Временами Алиса может быть вполне вежливой, но порой она ведет себя просто отвратительно. В виде эксперимента я решила отменить все медикаментозное лечение, кроме обильных доз опия – в тех случаях, когда она в особенно дурном настроении.
*Алиса*
…Моя тихая и уютная палата, ставшая мне за это время родной.
…Прошло несколько минут, может часов, и в мою палату входят два крепких парня, на лицах спокойная уверенность. Они с удивлением обнаруживают, что за ночь я развязала узлы на смирительной рубашке, и замирают, не зная, что делать дальше. Наверно, ожидают моего всегдашнего сопротивления. Нет, сегодня этого не будет. Я уже смирилась. Поэтому спокойно поднимаюсь с пола и иду к выходу, парни берут меня под руки и ведут длинными, полными бессмыслицей, коридорами. Дверь, ведущая в процедурную, с обратной стороны исцарапана ногтями предыдущих жертв. Меня привязывают к столу, прицепляют электроды, настраивают аппарат. Всё готово, никто из докторов не произносит ни слова: здесь это табу. Комната пересыщена памятью страданий и криков, накатывающихся волнами и вызывающих тошноту.
Мой главный мучитель уже здесь – ждёт своего часа. «Сегодня я не буду сопротивляться» – говорю ей. Но она не способна чувствовать и вряд ли меня понимает. Включается таймер машины и тело скручивает судорога, мышцы наливаются болью, они словно камень. От боли я не могу даже закричать. Мой Палач опускает свои холодные руки мне на грудь, чувство ледяного страха, хочется плакать...
Чувство, словно растворяюсь, охватило меня. Я кажусь себе кусочком сахара, брошенным в кипяток. Доктор вводит какой-то странный препарат мне в вены, как бы оправдываясь вновь называет сию гадость "лекарством".
Так странно слышать свой голос, он кажется абсолютно не знакомым...
- В Крепости Дверей вы можете войти в одну из дверей, а затем, обернувшись, обнаружить за спиной гладкую кирпичную стену, а Шляпник, живущий внутри огромного часового механизма, подвергает пыткам мышь Соню... В одном из уровней можно встретить сидящего на стене Шалтая-Болтая. - кричу скороговоркой.
25 июня 1874
Словесные излияния Алисы были долгими и злыми. С особенной яростью она поминала некую Червонную Королеву. Возможно, стоит попробовать холодные компрессы…
[Алиса очень часто упоминает Королеву, но наотрез отказывается описать или нарисовать ее. – 20.07.74]
Я пью чай только с друзьями!
*Алиса*
Ветер уныло колыхал растяжку с ярко-фиолетовой надписью: "Приветствуем участников XIV безумного чаепития".
За почетным столом с табличкой "Прошлогодний победитель" грызли поля шляпы. Грызущий, морщась от неприятного вкуса, обрабатывал их торчащими вперед жетыми резцами, добиваясь симметрии.
- А нечего было кусать всей пастью... - прогнусавил сидящий напротив.
- Но ведь карри - у грызущего опустилось одно ухо - карри же был наисвежайшим!
- Надо было сначала на хлебе попробовать. А теперь лучше уж маленькие поля, чем покусанные - бледный визави был неумолим.
- Жафыо - Мартовский Заяц выплюнул фетр - Ладно, будут тебе ровные поля. Это все от нервов. Стыдно было бы проиграть из-за нехватки игроков. Но карри все же был наилучшего качества!
- Дааа, зря мы согласились на замену. Раньше все было гораздо проще. - Безумный Шляпник поднял крышку чайника и стал вдумчиво рассматривать чайные разводы на его дне с прилипшими кое-где серыми волосками.
- И не говори... Где же эта наглая морда, нам еще регистрироваться надо.
- На твоем месте, я бы поостерегся от таких сильных выражений. - зависшие в воздухе ярко накрашенные губы искривились в ухмылке и стали медленно таять. - Коты славятся тем, что вовремя приходят к обеду.
22 июля 1874
Из недавнего разговора:
– Что ты делала, Алиса?
– Конечно же, была на званом чаепитии.
– Чаепитие было хорошим?
– Просто великолепным, дорогой доктор. Я ничего не боюсь. Скоро я доберусь до королевского замка!
*Алиса*
Комната. Вместо стен — вихрь. Вокруг летают раскрывающиеся двери, "съедающие" тебя с потрохами. Давно я не испытывала такого шока. А Зазеркалье... Боже, как же красивы два цвета — черный и белый! Сколько изысканности, сколько шарма, сколько грации можно найти в обыкновенной шахматной доске и привычном зеркале! Или бесконечная пустота, в которой висят гигантские часы. Она просто подавляет. Впервые в жизни мне захотелось встать и смотреть по сторонам, широко раскрыв рот и не боясь, что туда кто-то влетит...
25 июля 1874
Алиса спит то беспокойно, то – на следующую же ночь – мирно, как младенец. Она определенно стала еще более непредсказуемой.
27 июля 1874
Еще пара строк, сочиненных Алисой:
«Вы твердите, что случился по моей вине пожар? –
Я вас выгоню из мыслей красноречием ножа.»
28 июля 1874
Алиса долго рассказывала про так называемый «Лес диких грибов». Там растут грибы размером с вековые деревья, мох и кустарник хватают за ноги путников, а подземные пустоты кишат такими кошмарными существами, каких я и представить себе не могу.
[Кажется, я припоминаю: однажды она рисовала подобное место… – 2.08.74]
10 августа 1874
Мне трудно соотнести вялую и апатичную Алису с той энергичной, агрессивной и сильной личностью, которую она описывает в своих фантазиях. Ее рассказы о поединках напоминают щегольское бахвальство мушкетера. Ее храбрые поступки исполнены самоотверженности и героизма. Это не мания величия. Это не просто безумие. Но что?
[Какой же она видит себя на самом деле? – 24.08.74]
12 августа 1874
«Отрубить ей голову!»
Это были единственные ее слова за весь день. Алиса не стала объяснять, кого имела в виду, хотя лицо ее пылало такой же яростью, с какой она обычно говорит о Червонной Королеве.
[До чего я дошла? Я ведь уже привыкла к подобным эмоциональным вспышкам… – 11.09.74]
13 августа 1874
Я перепробовала все, что могла. Терапия, медикаменты, наказания и поощрения – все безрезультатно. Алиса разговаривает, когда хочет и о чем хочет, декламирует стихи, когда ей вздумается, рисует, как ей заблагорассудится. Она не делает ничего по моему требованию, приказу или просьбе. Она стала очень своевольной. Что бы я ни говорила, что бы ни делала – она не обращает на это ни малейшего внимания.
Однако я всерьез увлеклась ее фантазиями. Я с нетерпением жду того дня, когда Алиса победит Червонную Королеву и ее слуг, а Страна Чудес станет прежней. Может быть, после этого Алиса излечится, восстановит душевное равновесие и покинет больницу.
Иногда кажется, что Алиса уже близка к победе, но порой у меня не остается сомнений, что она проведет остаток жизни в мрачных стенах Ратледжа... вместе со мной.
24 августа 1874
Вы хотите уничтожить то, что я изобрела?
Я нашла игрушку. Что же – берегитесь, я пришла.
*Алиса*
Встретить одного – так похожего на тебя. Того, кто поет те же песни, и так же избегает взгляда в глаза, и так же улыбается каким-то своим мыслям. И, что важнее всего – на этот раз он не окажется твоим отражением.
Карты ложились на стол. Гадалка раскладывала их раз за разом, когда ее об этом просили. Когда не просили – сидела себе в углу, бережно расходуя заработанные монетки на еду и подогретое вино. Кира поглядывала на нее украдкой. Волосы, темные, с проседью, распущены, как то и полагается у их бродячего племени. Черный с красным платок повязан вокруг головы, из-под него поблескивают зоркие глаза – цвета в полумраке не поймешь. Смуглые жилистые руки двигаются мягко и гибко, позвякивают тусклые браслеты на обнаженных запястьях…
Ливень нагнал полный паб посетителей, ни столика, ни даже свободного местечка у барной стойки не хватило. За столом неподалеку, привалившись к стене, Кира грела руки о горячую кружку с кофе, девушка подняла глаза и обнаружила, что теперь и гадалка за ней наблюдает. Кира поспешила отвести взгляд.
Посетители, закутываясь в собственные плащи и лёгкие пуховые куртки, рассаживались плотнее друг к другу. Кира похвалила себя за предусмотрительность: она заняла узкую лавку, на которой и ребенок то с трудом поместится, зато будет здесь сидеть одна.
Кира подоткнула под спину сумку с вещами, подтянула кружку с бодрящим напитком к губам, наслаждаясь тягучим вкусом кофе. Завтра снова на работу… Очередное служебное задание… Не хотелось даже думать об этом. Она открыла глаза и резко выпрямилась. Гадалка стояла перед ней, карты ссыпались на стол с сухим шелестом, точно осенние листья.
– Погадать тебе?
– Нет у меня денег на твое гаданье, – буркнула девушка и отвернулась.
Женщина не ушла, уселась напротив. Пальцы просто порхали, раскидывая карты вверх «рубашкой». Глаза ее при этом были устремлены на Лен, яркие губы изогнуты в белозубой усмешке.
– Я же сказала – нет денег! – повторила Кира.
– А я раскину на тебя карты бесплатно, – легко отозвалась женщина.
Кира все старалась не смотреть ей в глаза: говорят, такие могут зачаровывать одним только взглядом… Недоверчиво поморщилась:
– С чего это ты вдруг такая добрая?
– Я в пути, и ты путница, – сказала гадалка чуть нараспев. – Я хочу тебе помочь.
Кира смотрела в стену. Уже много времени ей удавалось выдавать себя за парнишку подростка – так безопаснее. То ли она чем то выдала себя сегодня, то ли у гадалки и впрямь острый глаз. Неудивительно – при ее то полуколдовском полуобманном ремесле… Кира со вздохом стянула шапку. Неровно подстриженные тёмные волосы упали по обе стороны осунувшегося лица.
– Разве я просила о помощи?
Женщина чуть сощурилась.
– Девушка, переодетая парнем, поздним вечером в непогоду сидящая в дешевом пабе с единственной кружкой кофе… Конечно, у тебя все в порядке!
– Может, все и так, как ты говоришь, только не вижу я, тебе то какой ко мне интерес?
– Судьбы, – сказала женщина приветливо. – Я меняю человеческие судьбы.
– Так же, как тасуешь свою колоду?
Гадалка кивнула.
– Я раскидываю карты – раз за разом, и с каждым раскладом твоя судьба меняется. Выбери свой расклад, девушка. Выбери сама.
Бледные губы Киры растянулись в невеселой усмешке.
– Да знаю я все, что ты мне тут наговоришь! Дорога дальняя, неожиданный удар, враг темный, друг давний, испытания, тяжелая болезнь, а в конце – мечты сбываются, родной дом, денег мешок и мой сердечный король… Разве не об этом ты толкуешь весь вечер?
Женщина улыбалась, глядя на свои танцующие пальцы. Казалось, она не карты раскладывает, а плетет причудливый запутанный узор.
– У тебя хороший слух, девушка. Только говорила я это за деньги, а не меняла судьбы. И я никому не лгала – все это будет, хоть и не совсем так, как им хочется.
За соседним столом зашевелился мужчина, повернул голову, открыл глаза. Смотрел на них с сонным недоумением.
– Раз уж тебе не спится, иди и ты послушай, – сказала ему гадалка, не оборачиваясь.
Тот потер лицо ладонями, встряхнулся – и неожиданно быстро поднялся. Пересел за их стол рядом с женщиной. С улыбкой разглядывая Киру, сказал:
– А я то смотрю и думаю – сплю я или нет? Засыпал – рядом был тощий парнишка. Проснулся – симпатичная девушка.
Его улыбка была открытой и чуть сонной. Темные глаза поддразнивали.
– Встречала я тех, кто легко меняет не то что одежду – саму шкуру, – сказала гадалка. Ее пальцы двигались все медленнее. Женщина оценивающим взглядом окинула карты, как будто видела их насквозь. Поменяла пару другую местами и выжидающе посмотрела на девушку. – Ну так что же? Оставляем этот расклад или выбираешь следующий?
– Хочешь, чтобы я взяла кота в мешке? Ты ведь даже не рассказала, что мне там выпало!
Гадалка уверенно кивнула:
– Так оно всегда и бывает.
Парень поглядывал то на нее, то на Киру.
– На сердечного короля гадаем?
– Кто, может, и на сердечного! – огрызнулась Кира. Ей не понравилась усмешка, прозвучавшая в его словах. – А я меняю судьбу!
Парень снова потер ладонью лицо. Не выспавшийся, усталый, взъерошенный – но очень, на взгляд девушки, привлекательный.
– А чем тебя твоя то не устраивает?
– Те, кого все устраивает, дома сидят! – Кира мотнула головой. – Вон, посмотри, сколько таких, как я. Да и ты… – Она окинула взглядом его хоть и добротную, но изрядно поношенную одежду. – Ты тоже не выглядишь уж очень удачливым.
Темные тонкие брови сошлись.
– Да, мне бывало нелегко, – признал сдержанно парень. – Но я не жалуюсь…
– А кто тут жалуется?
– …и я сам сумею наладить свою жизнь, а не буду наколдовывать ее темной ночью!
Два взгляда – черный и серый – с вызовом скрестились над столом. Гадалка, затаенно улыбаясь, переводила глаза с одного на другую. Мягко убрала несколько карт: не задумываясь, с разных мест – точно пчела, берущая с цветов взятку. Парень первым отвел взгляд. Кивнул на карты:
– Ты и вправду можешь поменять судьбу?
– А что такое правда? – ответила женщина. – Правда – то, во что веришь. Ты сразу поверил мне, и для тебя это правда. А Кира пока не верит, и что для нее еще станет правдой…
«Слишком много слов, – думала девушка. – Она опутывает людей словами, точно паутиной…» И, вздрогнув, вскинулась испуганно:
– Я же не говорила, как меня зовут!
Гадалка показала на карты:
– А разве всегда нужны слова?
– кира, – произнес парень – так мягко, что у нее что то дрогнуло в груди. – Красивое имя.
Женщина двинула в его сторону темной изогнутой бровью:
– На тебя тоже карты раскинуть, или сам имя назовешь?
– Я Джек, – поспешно представился тот. – А поверил я тебе, потому что кое что видел… Даже тех, кто запросто меняет свою шкуру.
Кира смотрела на них озадаченно.
– Меняет шкуру? Вы что, встречали оборотней?
– И не раз, – сказал Джек.
Гадалка просто кивнула и, не глядя, вновь убрала карту. Кира проводила ее глазами.
– Что ты там все убираешь?
– Лишнее.
– И что у меня оказалось лишним?
Гадалка перевернула карту. Молодые люди рассматривали оскалившегося голубого зверя.
– Кот?
– Чеширский Кот, но из тех, кто меняет шкуру.
– А что эта карта означает?
– Судьбу, которая тебя, по счастью, миновала.
– И что, происходит с любым, вытащившим эту карту?
Женщина смотрела на нее с нетерпением.
– Как ты не понимаешь? ЛЮБОЙ ее не вытянет. Я убрала карту, потому что она не из твоей судьбы.
– Ты все убираешь и убираешь, – заметил Джек, – сколько их должно вообще остаться?
– Столько, сколько останется, – туманно ответила гадалка. Взгляд Киры был прикован к чеширскому коту. Она осторожно повернула ее к тусклому свету очага. Казалось, шкура зверя посверкивает серебряными искрами.
– А был кто нибудь… кому досталась эта карта?
– Я не гадала ей, хотя и встречала когда то. Видела.
– И что с ней стало?
Гадалка усмехнулась.
– Не пойму я что то, на кого я сейчас карты раскидываю. Хочешь узнать про ее или про свою судьбу?
– Ну у… раз уж я тебя гадать все равно не просила… Расскажи лучше о ней, – палец девушки постучал по карте. – Кто она? Что с ней приключилось?
– Ну что ж… впереди целая ночь… А в горле уже пересохло, – с намеком произнесла гадалка. Джек молча поднялся и принес пива. Когда он поставил кружку и перед Кирой, та возмутилась – шепотом:
– Я пива не просила!
– Тогда что? – с готовностью спросил он. – Есть холодный коктейльный напиток. И чай с медом. Чего ты хочешь?
Кира слегка растерялась. Она давно уже отвыкла от простой заботы о себе…
– Ничего, – буркнула, отворачиваясь. – Ноги руки есть, сама схожу, если понадобится.
Джек пожал плечами и сел.
– Ну так что там про чеширского кота?
Гадалка неторопливо сделала глоток из своей кружки. Взяла карту, повертела так и сяк, разглядывая, словно видела впервые.
– Давно это было… Но время – как сейчас, – она повела рукой, показывая на увлеченных разговорами захмелевших людей, – неспокойное время. И в это то самое нелегкое время угораздило ее родиться…
Кира недоверчиво хмыкнула:
– Будто мы сами выбираем, когда нам родиться!
– Некоторые говорят, что и сами… Только судьбу вот этой девочки определили карты и шахматы.
Женщина вглядывалась в карту, точно там была написана история, которую она собиралась рассказать. Кира внезапно обнаружила, что глаза у гадалки вовсе не черные, как казалось в полумраке корчмы, – желтые, ярко-желтые. Да и седина в волосах, не белая и не серая – отливающая серебряным. Гадалка разомкнула сухие губы:
– Если Чеширский Кот улыбается, значит, это кому-нибудь нужно!
Когда чудеса становятся бредом, разум превращается в безумие.
Жила-была маленькая девочка, которую по странному стечению обстоятельств звали именно Алиса. И что бы вы думали, любимой её книжкой была именно кэрроловская «Алиса». Как это часто бывает, ребенок практически полностью отождествлял себя с героиней сказки. В один прекрасный вечер девочка читала (уже, наверное, в сотый раз) милые детскому сердцу строки, как в доме вспыхнул пожар. Родители Алисы погибли, а сама она чудом спаслась. Гибель родителей нанесла девочке огромную психическую травму, и ребенок попал в психиатрическую лечебницу.
Маленькая Алиса оказалась внутри сказки, переживаемой в ее собственном воображении. Но это была уже не та добрая Страна Чудес, а страшный и опасный безумный мир, в котором всё исказилось, а прежние добрые герои превратились в ужасных монстров.
Лучше знать, куда идешь, чем блуждать неизвестно где.
*ЗАПИСКИ ЛЕЧАЩЕГО ВРАЧА*
4 ноября 1864
Главный врач объявил, что мне будет предоставлена возможность заняться очень запутанным и тяжелым случаем. Сомнительная честь! Пациентку зовут Алиса, а прогнозы относительно ее состояния неутешительны. Просмотрев историю болезни, я поразилась, что девочка до сих пор жива: она провела в коме около года.
[Взялась бы я лечить ее, если бы знала то, что знаю теперь? – 3.10.73]
11 ноября 1864
Безмолвная, с перевязанной головой, Алиса лежит на носилках и, кажется, едва цепляется за жизнь. Ее ожоги зажили за год, прошедший после пожара, но она по-прежнему пребывает в каком-то трансе. Такое впечатление, что огонь обжег не только ее тело, но и разум. Слепая, глухая и немая, она вполне соответствует интерьеру своей палаты.
Странный случай: какой-то кот (бешенный, что ли?) бросился на Алису, когда ее вносили в больничный корпус. Вздрогнув от неожиданности, санитары уронили несчастную девочку на землю. Удивительно: кот встал на груди Алисы, словно заявляя свои права на территорию или добычу. Только когда санитар пригрозил ему палкой, зверюга удрал в кусты и припал к земле, не сводя с Алисы пристальнейшего взгляда.
[За кошками нужен глаз да глаз – уж этому прожитые годы меня научили – 21.10.73]
14 ноября 1864
Все имущество Алисы, оставшееся от ее прежней жизни, – это одноглазый плюшевый кролик, перепачканый сажей.
[Кролик еще тогда мог послужить ценным инструментом для шоковой терапии. Мне следовало бы догадаться раньше… – 21.10.73]
8 декабря 1864
Когда я поднесла лампу к ее глазам, в глубине пустых зрачков не проявилось ни малейшего намека на реакцию. Я ударила кирпичом о кирпич у самого ее уха. Ничего. Повреждений органов зрения и слуха у девочки нет; и всё же она ничего не воспринимает. Многие (в том числе преподобный Мотл) говорят, что она не ощущает вообще ничего – ни боли, ни страха, ни иных страданий; но это и неправдоподобно, и бесчеловечно. Просто она где-то очень, очень далеко…
10 декабря 1864
Хотя девочка кажется слабой, на самом деле у нее очень крепкий организм – иначе бы она просто не выжила. Жар не спадает, дыхание временами становится тяжелым, а обширные ожоги даже спустя год лечения не могут не причинять боли. Наверное, даже хорошо, что она лежит безжизненная, как мумия в Британском музее. Тем не менее, я собираюсь разбудить ее во что бы то ни стало.
С завтрашнего дня я начну лечить ее холодными компрессами и кровопусканием. Кроме того, у меня есть новый электрошоковый аппарат, который нужно опробовать в деле. Интересно, какова будет ее реакция…
6 января 1865
Ночью умерла еще одна пациентка. Я давала ей то самое лекарство, которым собиралась лечить Алису. Возможно, смесь оказалась слишком крепкой… Придется еще немного поэкспериментировать, прежде чем я дам этот препарат Алисе.
[Будь опия поменьше, а камфары побольше, она бы, скорее всего, не умерла. – 13.12.73]
23 февраля 1865
Из окон лаборатории мне видна часть сада. Медсестра Д. как раз ведет группу детей на прогулку. Я слушаю шорох шагов по гравию и думаю – будет ли Алиса когда-нибудь ходить по земле, как и другие люди? Придет ли в сознание? Или до конца дней своих останется заточенной в этих серых стенах? Если судить по течению ее болезни, надежды на выздоровление почти нет.
[Я и представить себе не могла, по каким немыслимым лесам и садам блуждал ее ум! – 27.01.74]
23 марта 1865
Похоже, Алису невозможно расшевелить. Я перепробовала все методы, связанные с ограничением свободы: наручники, колодки, смирительную рубашку, полную изоляцию… С другой стороны, я давала ей возможность ощутить вкус свободы, на многие часы оставляя ее в саду без сопровождения. Никакой реакции. У меня в запасе есть еще не мало методик, но я начинаю сомневаться, можно ли вообще изменить состояние этой девочки.
1 апреля 1865
Каждый год в этот день, ровно в полдень по моим карманным часам, я останавливаюсь и задумываюсь над абсурдностью ситуации. Какая ирония – праздновать День Дурака в дурдоме!
Алиса полностью замкнулась в себе. Я бы даже сказала, что она полностью ушла в то, что европейские психиатры называют «душой». Я по-прежнему пробую разнообразные методы лечения, но пока не будет заметных улучшений, не появится и надежды на выздоровление. Я напишу о изменениях в состоянии девочки… если они вообще когда-нибудь будут.
Некоторые не видят выход, даже если найдут. Другие же просто не ищут...
7 сентября 1873
После нескольких лет молчания Алиса решила пообщаться с нами – картинкой. Она нарисовала что-то вроде кошки. Однако я никогда в жизни не видела подобных кошек.
[Даже столь причудливый рисунок не может сравниться с теми фантазиями, которые за ним последовали – 29.03.74]
*Алиса*
Иногда наступает время, когда тебе больно улыбаться. Весна, осень, хотя это не имеет значения: просто хочется покончить с собой или покончить с кем-то. Ты вглядываешься в лица окружающих людей и тебе больно видеть их улыбки, почти так же больно, как улыбаться самому. Невыносимо хочется ударить человека, размазать кровь по его довольному лицу. Нет, нельзя. Хотя кто решил – можно или нет? Те, с ухмыляющимися лицами? Хватит… Я стараюсь прекратить думать об этом.
Иссиня-голубое небо и оранжево-красное солнце. Этот яркий свет невыносим. Очень часто мне хочется найти большой камень и швырнуть его в небо, в самый центр, туда, где радостно сверкает жёлтый диск, разбив его, словно стекляшку.
Ноги налились усталостью и едва двигаются, нужно присесть. Небольшой парк раскинулся рядом с больничным комплексом Ратледжа. Несколько деревьев, газон да пара скамеек – вот и всё, но другого мне и не надо. В одном из уголков этого парка есть тенистое местечко рядом с подсыхающим дубом, там солнце не так раздражает. Скамейка истоптана ногами и приходится отряхнуть её, ничего, я привыкла. Сажусь и вдыхаю аромат холодной травы и сухого дерева – наверно, это счастье. В эти минуты я думаю именно так. Жаль – это бывает так редко.
10 сентября 1873
Пока Алиса спала после дневной дозы снотворного, медсестра Д. по собственной инициативе пришила кролику второй глаз. Реакция девочки была неадекватной: она проснулась и громко зарыдала.
«Скажи мне, малышка, что случилось?» – упрашивала ее медсестра Д. – «В чем дело, милая?»
Словно осознав происходящие, Алиса заговорила стихами:
Мы опять летим в норе: опоздаем, не успеем.
Тот прекрасный сад теперь – только мрак и запустенье.
Она продолжала плакать, и только когда медсестра Д. срезала только что пришитый глаз, Алиса впала в свой обычный транс.
[Она ведет себя так, что я порой жалею, что взялась мутить воды этого тихого омута… – 29.03.74]
Я не знаю, поощрять ли ее реакцию – хоть какую-то. Меня несколько тревожит ее сильная эмоциональная вспышка. По крайней мере, теперь мы знаем, что девочка может говорить.
*Алиса*
Я открываю глаза: постепенно размытые очертания окружающего обретают чёткость. Чувствую, что пол, на котором сижу – мягкий; так же как и стены и даже дверь. Руки затекли, но пошевелить ими не могу. «Я связана?». Мой взгляд фокусируется, и вижу, что на мне смирительная рубашка. «Я в больнице для умалишенных? – понимание абсурдности вопроса приходит чуть позже. – Но зачем я здесь? Разве я сошла с ума? – в моей голове возникает целый сонм вопросов, и немного времени спустя, появляется самый важный. – Кто я?.. – это, пожалуй, наиболее глупый вопрос, что может задать себе человек, находясь в подобном месте».
Прошло несколько минут, может часов, и в мою палату входят два крепких парня, на лицах спокойная уверенность. Один из них подходит и проверяет, не развязала ли я за ночь узлы, удостоверившись, что всё в порядке, он подаёт знак кому-то снаружи, в палату входит женщина. На её лице видна усталая улыбка, она приближается и жестом указывает на меня:
– Развяжите её. – она поворачивает голову в мою сторону и продолжает чуть мягче: – Доброе утро, как мы себя чувствуем? – она замирает в ожидании ответа.
– Нормально… – хрипло выдавила из себя, хотя на самом деле это не так, но фраза первой приходит мне в голову. – Я ничего не помню…
Она устало улыбается:
– Всё в порядке. После… терапии возможны побочные эффекты, но не волнуйтесь, это скоро пройдёт, – сочувственная улыбка и чуть повеселевший голос: – Сейчас мы пойдём на завтрак, а потом прогулка. Так что – вставай.
Два санитара берут меня под руки и ведут через длинные коридоры, освещённые белым светом безжизненных ламп. Кругом тянутся ряды палат, камер, процедурных. Видны люди – такие же психи, как и я. Наверное…
Сознание, словно густой мёд – мысли, вот они, на поверхности, но ускользают, путаются. Вместо нужной – цепляется та, что хотела давно забыть…
...пилюли... вопрос-ответ
11 сентября 1873
Оказывается, Алиса хорошо рисует – если захочет, конечно. Сегодня она показала мне еще одно свое творение. Что она пытается изобразить? Мне приходит в голову лишь одно: адские кошмары, наполняющие ее больное воображение.
*Алиса*
Мне ведом ответ на любой вопрос в этом мире. Единственная вещь, которую не могу познать до сих пор – Я Сама. Видящая Истину слепа к своей сущности. Ночами я плачу, не в силах сдержаться…
– Выше нос – мы же идём завтракать. Еда – лучшая вещь в этом мире! Ты сама мне говорила, – участливо произносит медсестра.
– Если сказала – значит, так оно и есть. – Мне не интересно говорить с ней – слишком прямолинейна и глупа. Верит лишь в то, что можно потрогать.
– Ты – глупая. – Мне хочется ей помочь: ради этого я оказалась здесь.
– Наверное, тебе лучше знать. – она улыбается, словно я удачно пошутила.
«Если ты глуха к гласу Истины… Что ж, придёт день, и всё поймёшь сама. Только уже будет слишком поздно».
Дальше идём в молчании.
Впереди показались широкие деревянные двери столовой. Внутри царит аромат умерщвлённых животных и убитых растений. Я знаю, что для многих запах приятный, но не для меня. В каждом кусочке пищи вижу живое существо.
Съедаю тарелку бесформенного и невкусного рагу. Я смотрю на остатки еды и понимаю – повару было наплевать: понравиться оно или нет, он просто делал свою работу.
Встаю и иду к выходу. Я устала. Слишком много информации для моей раскалывающейся головы.
Уже почти у самого выхода слышу крики и звон металлической посуды, падающей на пол. Я обернулась, в моих глазах ужас: один из больных кричит в истерике и извивается, словно пресмыкающееся на углях. На его лице боль и паника. Я знаю этого человека.
Санитар рядом со мной кричит:
– У него опять припадок! Скорее за доктором!
– Не мешайте ему – он борется, – говорю я. В глазах санитара пустота – ни проблеска понимания. Я лишь качаю головой и наблюдаю за несчастным – только он сам может победить Их.
Мне открыто, что находится за пределами понимания других. Монстры раздирают его тело. Каждое их прикосновение – взрыв его боли, новый стон, ещё одна капля жизни, уходящая из тела. Но несчастный знает – нельзя, чтобы они добрались до души – поэтому кричит и плачет от боли, жизнь ему дорога, он не хочет Существования. Но эти… доктора вкалывают ему успокоительное, и больной затихает – теперь он беззащитен. Этой ночью я опять будут плакать…
…Я на крыше, здесь у нас место для прогулок. Место, огороженное металлической сеткой. Я, и остальные здесь, из буйных: нас не выпускают во двор. Мои пальцы вцепились в забор, и кажется, что я могу вырваться, убежать. Металл лишь иллюзия, стоит подуть – и он рассеется, ровно сделанный из сизого дыма. Я будто чувствую, как мои крылья обдувает ветер, и я лечу вниз, с крыши. К свободе. Но в этом случае тело мое умрёт. Пока рано.
15 октября 1873
Санитары опять ругали Алису и грозили ей кожаными ремнями. Девочка не прореагировала на их дурачества, а они – на мой выговор. Бессовестные…
18 октября 1873
Приходил главврач. Мне кажется, я до сих пор чувствую запах его дорогого одеколона. Главврач нечасто бывает здесь, но уж если приходит, то без предупреждения и надолго. Как правило, он быстро ходит по палатам, интересуясь то одним пациентом, то другим. На сей раз он потребовал показать ему Алису и велел принести пиявок. Однако девочка даже не пошевелилась, на что главврач зевнул с чувством беспредельной скуки.
Когда я показала ему некоторые из недавних рисунков Алисы, он вздрогнул, словно в его мясистую ладонь сунули горячую кочергу.
[Он был очень взволнован, когда уходил. – 7.04.74]
24 октября 1873
Медсестра Д. подслушивала у двери: Алиса, кажется, что-то невнятно бормотала. Скорее всего, она разговаривала со своим одноглазым кроликом.
26 октября 1873
Ее случай не особо выдающийся – по крайней мере, по сравнению с бесчисленными историями других пациентов, живущих в этих стенах. Я не преуменьшаю ее трагедию – несомненно, пережитого Алисой потрясения хватит, чтобы повредить чей угодно рассудок. Представьте себе этот ужас – слышать отчаянные крики своих родителей, запертых в пылающих спальнях, и не иметь возможности им помочь!
Я полагаю, что она слышит эти крики до сих пор.
[Теперь я беру назад свои слова. Ее случай – САМЫЙ выдающийся. – 7.04.74]
Тот прекрасный сад теперь - только мрак и запустенье.
3 ноября 1873
Полночь. Я слушаю, как тикают часы, и в друг понимаю, что слышу и другие звуки. В бесплодном аду ночи самые беспокойные пациенты по-прежнему бодрствуют. Алиса лежит неподвижно, так что я прислушиваюсь к жутким крикам, навязчивому лязгу наручников, безумным стонам, бормотанию…
После первоначальных судорог Алиса опять кажется безжизненной. Если бы она время от времени не бормотала что-то во сне, я бы поднесла зеркало к ее рту. Невозможно разобрать, что она говорит. Не то «тушу», не то «бужу», не то «буджум»… Вздор какой-то. Это чье-то имя? Местность? Или просто очередной бред помутившегося рассудка. Я ору ей это слово в ухо и колю иголкой в плечо – она вздрагивает, но ее речь не становится четче.
[Буджум! И откуда у нее такие фантазии?. – 11.04.74]
*Алиса*
Медсестра приносит лекарства – это они их так называют. Для меня эти капсулы превращаются в маленькое живое существо, что селится, где-то в желудке и как будто высасывает изнутри жизненную силу. Кажется, сам воздух в этой больнице обессилевает тебя. Отказываюсь принимать оставленные на прикроватном столике "лекарства", стискиваю зубы всё сильнее и сильнее.
Прошло много времени, которое я провела в молчании.
Двери в комнату игр открываются, и входит тот несчастный, боровшийся несколько часов назад за свою жизнь. Взглянув на него, я понимаю – он проиграл. Остался лишь призрак, дуновение. Таким я его вижу, такова его истинная сущность. Но в мире этих докторов, санитаров и прочих, он… Нормальный. Он – вылечился. Таких среди нас много, и скоро они уходят, их выпускают из этого заведения. Этот человек был моим другом – я не позволю ему страдать даже после гибели его души.
-Да... кролик?! - ласково шепчу на ухо, плюшевому.
21 ноября 1873
Санитары опять хулиганят. Устав упрашивать Алису открыть рот, они стали «кормить» ее игрушечного кролика, выливая ложки овсяной каши на одноглазую мордочку.
[Мои подозрения подтвердились. Эти оболтусы – незаконнорожденные племянники главврача.. – 13.04.74]
Увлекшись «кормлением», санитары получили хороший урок правил поведения в сумасшедшем доме: никогда не поворачивайся спиной к пациенту, каким бы слабым он ни казался.
Насколько я могла выяснить, Алиса вышла из коматозного состояния и набросилась на санитаров. В припадке дикой ярости она погналась за одним из близнецов с ложкой. Даже при ее состоянии ей вполне удалось его поранить. Сжимая ложку, словно мясницкий нож, Алиса долбила ею в жирную щеку санитара. Когда ее остановили, она обратила свое «оружие» против себя, расковыряв им запястья в попытках вскрыть себе вены.
Я зашила ей раны и позаботилась о санитаре. У Алисы не должно остаться никаких шрамов; про санитара говорить еще рано.
[Подобная эмоциональная вспышка не должна была бы меня удивить – 13.04.74]
Она вновь впала в апатию. Что бы я не говорила, что бы ни делала, мне не удается заставить ее вновь пережить то утреннее состояние.
7 декабря 1873
Произошла некоторая перемена в состоянии Алисы. Она перестала сжимать зубы, и мы можем кормить ее без применения силы. Когда приходит время приема лекарства, она, кажется, слегка приоткрывает рот, словно прося очередную порцию.
Это, конечно, не выздоровление, но любое изменение – шаг к успеху.
*Алиса*
Чей-то голос нарушил тишину:
– Эй, ты ли это? – промурлыкал Чеширский Кот. Его мягкие лапы всегда казались очень привлекательными. Но, пожалуй, слишком хорош для меня. – Я хотел навестить тебя. Подумал, что, может, ты здесь. Все волнуются. Как у тебя дела-то, получше уже, да? Выздоравливаешь?
От его яркой улыбки не спасает даже тень садовых деревьев. А от радостного голоса болит голова.
– Да, мне гораздо лучше. Доктор говорит, что приступы вряд ли повторятся. Я принимаю антидепрессанты, так что скоро совсем поправлюсь. А как твои дела?
Он присел рядом:
– Да нормально всё. Но без тебя трудновато. С этими стервозными картами только ты и можешь справляться. Надеюсь, к понедельнику ты выздоровеешь. А… – он помедлил. – на выходных я с друзьями собираюсь на пикник, хочешь с нами? Будет весело, да и свежий воздух тебе не повредит. – Он смотрел в глаза, ожидая ответа.
Неужели ему действительно нужно, чтобы я пришла? Или просто хочет казаться вежливым? Да, скорее всего последнее. Чем я могу заинтересовать такого как он? Некоторые говорят, что я недурна собою, но для него, наверное, я недостаточно хороша. Конечно, я и не глупа. Но…
– Нет, длительные прогулки мне противопоказаны. – А мне бы так хотелось оказаться с ним. Но зачем мучить себя, я ему безразлична.
Он вздохнул. Неужели расстроился?
– Ну ладно… Увидимся… – Он медленно поднялся, и не спеша двинулся прочь. Я хотела крикнуть: «Да, с удовольствием пойду!». Но тогда бы выглядела полной идиоткой. Я вздохнула и постаралась забыть о нём: хотя едва ли это получится. Просто сидела и смотрела ему вслед. Идиотка.
8 декабря 1873
Какая-то шелудивая кошка лизала Алису в щеку. Когда я вошла, кошка зашипела и вскочила на подоконник. Должно быть, в ней действительно остались только кожа да кости, раз она смогла протиснуться через решетку. Мне почудилась улыбка на ее чесоточной морде. Любопытно, что мимика животных порой кажется почти человеческой…
По территории больницы бродит много одичавших кошек – я не удивлюсь, если их больше, чем пациентов.
[Помнится, когда Алису сюда привезли, на нее прыгнула кошка… Правда, еще более тощая. – 26.04.74]
10 декабря 1873
Должно быть, что-то, увиденное в саду, поразило воображение Алисы: вернувшись, она нарисовала весьма любопытную картинку. Еще одно доказательство того, что девочка способна не только лежать, глядя в желтый крашеный потолок.
[Временами в ее безумии проявляется талант – 26.04.74]
15 декабря 1873
Уже три дня прошло с тех пор, как я забрала кролика из палаты. Вопли Алисы, доносящиеся из-за запертой двери, становятся все громче.
25 декабря 1873
Алиса вновь впала в свой обычный транс, но с одним знаменательным отличием – когда кто-нибудь входит в палату, она широко открывает рот. Будь то лекарство или пища, но Алиса определенно требует еще.
[Она постоянно повторяет «съешь меня» и «выпей меня». Но что она имеет в виду, я по-прежнему не понимаю. – 23.07.74]
17 апреля 1874
Никаких улучшений за прошедшие месяцы. Медсестра Д., потеряв терпение, настояла на собственном «лечении». Она зашила кролика и сунула его в постель к Алисе.
17 апреля 1874
Интересное развитие событий! В ответ Алиса подарила медсестре Д. рисунок кролика. Однако он совершенно не похож на ее игрушку.
[Мои часы? – 10.05.74]
*Алиса*
- Есть тут и вовсе неведомые мне создания. Вот совершенно непонятные и просто срывающие башню невысокие человечки со спиленными сверху черепами. А вот подопытные мышь Соня с шестеренками вместо бедер и кролик с губой, оттянутой проволокой до самого пуза. Пауки с женскими головами вместо тела и летающие твари с прессованными душами вместо крыльев, карточные валеты...
- Оружие... Даже детские игрушки могут в один прекрасный момент стать им. Фламинго для крокета, игральные карты и кости, клоун в коробке, читерский бармаглотский посох. Наконец... часы. Опять они. Почему их действие мне так знакомо? Попробовав все, я знаю, что истинное удовольствие получаешь лишь от кромсания карточных стражников ножом. Вжик, и голова летит в кусты, а еще лучше — полголовы, ну а совсем замечательно, когда нижняя половина стражника после смерти еще и побегает. О, этот скромный кальян не даст мне замерзнуть, а мой экстерьер после пары затяжек испугает даже Бармаглота. Ну а если еще хлебнуть из ближайшей лягушки... Ням-ням... - я так увлеклась рассказом о своей жизни, что не заметила, как санитары вновь скрутили моё тело и пытаются вколоть очередную дозу "лекарства".
1 июня 1874
Это было как гром с ясного неба. Алиса встретила меня странной усмешкой и заговорила с такой легкостью, словно мы уже много лет общались друг с другом. Вот отрывки из ее речи: «Берегись ядовитых плевков Снарка… кости нужно бросать с умом, иначе игра обернется против тебя… а у Сороконожки нежное брюшко… я люблю грибы, но не те, которые кусаются…»
К сожалению, я не могу рассматривать этот бред как признак приближающегося выздоровления.
2 июня 1874
Она живет в мире абсолютного ужаса, хаоса и кровавой бойни. Ее галлюцинации столь жестоки, фантасмагоричны и абсурдны, что временами мне трудно ее слушать. Она рассказывает о кошмарном королевстве, где все, похоже, только и стремятся ее убить. Гигантские муравьи с копьями, плотоядные цветы, хищные рыбы, какая-то плюющаяся огнем гадость… От разнообразия адских тварей, населяющих ее мир, голова идет кругом. Они безумнее, чем самый дьявольский триптих Иеронима Босха.
Я очень долго ждала, пока из крана польется вода. Теперь же, когда вода хлынула, я не в илах ни остановить поток, ни очистить его от яда…
7 июня 1874
Алиса все больше и больше доверяет мне. Она постоянно что-то бубнит. Думаю, я наконец подобрала правильную дозировку лекарства. Временами она относится к моему присутствию со страхом и ненавистью, но не умолкает, словно не в состоянии прервать льющийся поток слов.
8 июня 1874
Весь день Алиса рассказывала жуткие истории о том, как она защищалась от шахматных фигур размером почти в человеческий рост. Преследуемая исполинской пешкой, она похоже, убила одноглазое чудовище только для того, чтобы за ней безжалостно погналась живая шахматная доска и две ладьи-предательницы. Как обычно, она описывает события так живо и ярко, что это выше моего понимания. Ее рассказы убедительнее любой хроники Фруассара.
11 июня 1874
Задремав всего на несколько минут, я проснулась и увидела, как Алисины ручки теребят цепочку моих карманных часов. Возможно, для следующих сеансов потребуются наручники – по крайней мере, пока девочка не станет хорошо себя вести. А еще я заберу у нее карандаши. Посмотрим, отреагирует ли она на это наказание!
12 июня 1874
Этого следовало ожидать. Лишившись карандашей, она вновь заговорила стихами.
«Он ведет меня сквозь залы, весь изъеденный болезнью,
А я чертика бросаю, чтобы гадость не полезла.»
Я попросила ее описать «чертика». Умная девочка! Она попросила вернуть ей карандаш.
15 июня 1874
В речи Алисы появляются проблески ясности. Однако некоторые слова заставляют девочку вновь погружаться в мир своих фантазий, а слово «огонь», по понятным причинам, повергает ее в бездну горя.
[Речь ее, может и стала четче, но в рисунках подобного прогресса нет. – 20.07.74]
17 июня 1874
Алиса зашвырнула чайником через всю комнату.
«Сколько раз вам говорить?! Я пью чай только с друзьями!»
18 июня 1874
Временами Алиса может быть вполне вежливой, но порой она ведет себя просто отвратительно. В виде эксперимента я решила отменить все медикаментозное лечение, кроме обильных доз опия – в тех случаях, когда она в особенно дурном настроении.
*Алиса*
…Моя тихая и уютная палата, ставшая мне за это время родной.
…Прошло несколько минут, может часов, и в мою палату входят два крепких парня, на лицах спокойная уверенность. Они с удивлением обнаруживают, что за ночь я развязала узлы на смирительной рубашке, и замирают, не зная, что делать дальше. Наверно, ожидают моего всегдашнего сопротивления. Нет, сегодня этого не будет. Я уже смирилась. Поэтому спокойно поднимаюсь с пола и иду к выходу, парни берут меня под руки и ведут длинными, полными бессмыслицей, коридорами. Дверь, ведущая в процедурную, с обратной стороны исцарапана ногтями предыдущих жертв. Меня привязывают к столу, прицепляют электроды, настраивают аппарат. Всё готово, никто из докторов не произносит ни слова: здесь это табу. Комната пересыщена памятью страданий и криков, накатывающихся волнами и вызывающих тошноту.
Мой главный мучитель уже здесь – ждёт своего часа. «Сегодня я не буду сопротивляться» – говорю ей. Но она не способна чувствовать и вряд ли меня понимает. Включается таймер машины и тело скручивает судорога, мышцы наливаются болью, они словно камень. От боли я не могу даже закричать. Мой Палач опускает свои холодные руки мне на грудь, чувство ледяного страха, хочется плакать...
Чувство, словно растворяюсь, охватило меня. Я кажусь себе кусочком сахара, брошенным в кипяток. Доктор вводит какой-то странный препарат мне в вены, как бы оправдываясь вновь называет сию гадость "лекарством".
Так странно слышать свой голос, он кажется абсолютно не знакомым...
- В Крепости Дверей вы можете войти в одну из дверей, а затем, обернувшись, обнаружить за спиной гладкую кирпичную стену, а Шляпник, живущий внутри огромного часового механизма, подвергает пыткам мышь Соню... В одном из уровней можно встретить сидящего на стене Шалтая-Болтая. - кричу скороговоркой.
25 июня 1874
Словесные излияния Алисы были долгими и злыми. С особенной яростью она поминала некую Червонную Королеву. Возможно, стоит попробовать холодные компрессы…
[Алиса очень часто упоминает Королеву, но наотрез отказывается описать или нарисовать ее. – 20.07.74]
Я пью чай только с друзьями!
*Алиса*
Ветер уныло колыхал растяжку с ярко-фиолетовой надписью: "Приветствуем участников XIV безумного чаепития".
За почетным столом с табличкой "Прошлогодний победитель" грызли поля шляпы. Грызущий, морщась от неприятного вкуса, обрабатывал их торчащими вперед жетыми резцами, добиваясь симметрии.
- А нечего было кусать всей пастью... - прогнусавил сидящий напротив.
- Но ведь карри - у грызущего опустилось одно ухо - карри же был наисвежайшим!
- Надо было сначала на хлебе попробовать. А теперь лучше уж маленькие поля, чем покусанные - бледный визави был неумолим.
- Жафыо - Мартовский Заяц выплюнул фетр - Ладно, будут тебе ровные поля. Это все от нервов. Стыдно было бы проиграть из-за нехватки игроков. Но карри все же был наилучшего качества!
- Дааа, зря мы согласились на замену. Раньше все было гораздо проще. - Безумный Шляпник поднял крышку чайника и стал вдумчиво рассматривать чайные разводы на его дне с прилипшими кое-где серыми волосками.
- И не говори... Где же эта наглая морда, нам еще регистрироваться надо.
- На твоем месте, я бы поостерегся от таких сильных выражений. - зависшие в воздухе ярко накрашенные губы искривились в ухмылке и стали медленно таять. - Коты славятся тем, что вовремя приходят к обеду.
22 июля 1874
Из недавнего разговора:
– Что ты делала, Алиса?
– Конечно же, была на званом чаепитии.
– Чаепитие было хорошим?
– Просто великолепным, дорогой доктор. Я ничего не боюсь. Скоро я доберусь до королевского замка!
*Алиса*
Комната. Вместо стен — вихрь. Вокруг летают раскрывающиеся двери, "съедающие" тебя с потрохами. Давно я не испытывала такого шока. А Зазеркалье... Боже, как же красивы два цвета — черный и белый! Сколько изысканности, сколько шарма, сколько грации можно найти в обыкновенной шахматной доске и привычном зеркале! Или бесконечная пустота, в которой висят гигантские часы. Она просто подавляет. Впервые в жизни мне захотелось встать и смотреть по сторонам, широко раскрыв рот и не боясь, что туда кто-то влетит...
25 июля 1874
Алиса спит то беспокойно, то – на следующую же ночь – мирно, как младенец. Она определенно стала еще более непредсказуемой.
27 июля 1874
Еще пара строк, сочиненных Алисой:
«Вы твердите, что случился по моей вине пожар? –
Я вас выгоню из мыслей красноречием ножа.»
28 июля 1874
Алиса долго рассказывала про так называемый «Лес диких грибов». Там растут грибы размером с вековые деревья, мох и кустарник хватают за ноги путников, а подземные пустоты кишат такими кошмарными существами, каких я и представить себе не могу.
[Кажется, я припоминаю: однажды она рисовала подобное место… – 2.08.74]
10 августа 1874
Мне трудно соотнести вялую и апатичную Алису с той энергичной, агрессивной и сильной личностью, которую она описывает в своих фантазиях. Ее рассказы о поединках напоминают щегольское бахвальство мушкетера. Ее храбрые поступки исполнены самоотверженности и героизма. Это не мания величия. Это не просто безумие. Но что?
[Какой же она видит себя на самом деле? – 24.08.74]
12 августа 1874
«Отрубить ей голову!»
Это были единственные ее слова за весь день. Алиса не стала объяснять, кого имела в виду, хотя лицо ее пылало такой же яростью, с какой она обычно говорит о Червонной Королеве.
[До чего я дошла? Я ведь уже привыкла к подобным эмоциональным вспышкам… – 11.09.74]
13 августа 1874
Я перепробовала все, что могла. Терапия, медикаменты, наказания и поощрения – все безрезультатно. Алиса разговаривает, когда хочет и о чем хочет, декламирует стихи, когда ей вздумается, рисует, как ей заблагорассудится. Она не делает ничего по моему требованию, приказу или просьбе. Она стала очень своевольной. Что бы я ни говорила, что бы ни делала – она не обращает на это ни малейшего внимания.
Однако я всерьез увлеклась ее фантазиями. Я с нетерпением жду того дня, когда Алиса победит Червонную Королеву и ее слуг, а Страна Чудес станет прежней. Может быть, после этого Алиса излечится, восстановит душевное равновесие и покинет больницу.
Иногда кажется, что Алиса уже близка к победе, но порой у меня не остается сомнений, что она проведет остаток жизни в мрачных стенах Ратледжа... вместе со мной.
24 августа 1874
Вы хотите уничтожить то, что я изобрела?
Я нашла игрушку. Что же – берегитесь, я пришла.
*Алиса*
Встретить одного – так похожего на тебя. Того, кто поет те же песни, и так же избегает взгляда в глаза, и так же улыбается каким-то своим мыслям. И, что важнее всего – на этот раз он не окажется твоим отражением.
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
▓▓..▓▓
..▓▓......▓▓
..▓▓......▓▓..................▓▓▓▓
..▓▓......▓▓..............▓▓......▓▓▓▓
..▓▓....▓▓..............▓......▓▓......▓▓
....▓▓....▓............▓....▓▓....▓▓▓....▓▓
......▓▓....▓........▓....▓▓..........▓▓....▓
........▓▓..▓▓....▓▓..▓▓................▓▓
........▓▓......▓▓....▓▓
.......▓......................▓
.....▓.........................▓
....▓......^..........^......▓
....▓............♥.............▓
....▓..........................▓
......▓..........ٮ..........▓
..........▓▓..........▓▓
глоток снотворного и спать!..
...чёрт! от шикарных брюнетов мою башню разносит во все стороны света... *бъётся об клаву*
мир жесток!..
..▓▓......▓▓
..▓▓......▓▓..................▓▓▓▓
..▓▓......▓▓..............▓▓......▓▓▓▓
..▓▓....▓▓..............▓......▓▓......▓▓
....▓▓....▓............▓....▓▓....▓▓▓....▓▓
......▓▓....▓........▓....▓▓..........▓▓....▓
........▓▓..▓▓....▓▓..▓▓................▓▓
........▓▓......▓▓....▓▓
.......▓......................▓
.....▓.........................▓
....▓......^..........^......▓
....▓............♥.............▓
....▓..........................▓
......▓..........ٮ..........▓
..........▓▓..........▓▓
глоток снотворного и спать!..
...чёрт! от шикарных брюнетов мою башню разносит во все стороны света... *бъётся об клаву*
мир жесток!..
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
...мне кажется что идея отчасти была взята отсюда))
суббота, 11 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
такая фигня пришла сегодня из Контакта через ЛС
...прибила бы "таких" отправителей собственноручно
привeтик, пOMOгай, гOлOcyй за Meня prizvk.ru/7630511.html, Oчeнb прOшy, я пOчти на пeрвOM Mecтe, нe вeритcя дажe)..
там маленькими буковками внизу ещё написано, что сообщение стоит 5 руб.
ну-ну... гонят с три короба
хорошо что у меня на Билайне антиспам стоит)) sms не отправляются на короткие номера вообще) шик!
но таким уродам ГОЛОВЫ ДОЛОЙ!
...прибила бы "таких" отправителей собственноручно
привeтик, пOMOгай, гOлOcyй за Meня prizvk.ru/7630511.html, Oчeнb прOшy, я пOчти на пeрвOM Mecтe, нe вeритcя дажe)..
там маленькими буковками внизу ещё написано, что сообщение стоит 5 руб.
ну-ну... гонят с три короба
хорошо что у меня на Билайне антиспам стоит)) sms не отправляются на короткие номера вообще) шик!
но таким уродам ГОЛОВЫ ДОЛОЙ!
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
ярость смешивается с отвращением, прибавим сюда ледяной взгляд, способный выморозить до клеточного уровня кого и что угодно
даааа... она умеет злить... ас... знаток своего дела
хочу орать, швыряться первыми попавшими под руку вещами, хочу выплеснуть накопившееся...
хочу, но не могу...
...понимаю, со стороны выглядеть будет глупо или того хуже попросту выставлю себя идиоткой
делаю что и всегда... молча срываюсь с места одновременно хватая свои вещички, скрываясь в «своей» комнате (своего у меня никогда не было...) ха!.. никогда не забывала смачно с характерным шумом хлопнуть дверью... этот раз исключением тоже не был
досталаааааа... шиплю сквозь зубы
__________________________________________________
...повязла в трясине... одной, самостоятельно выбраться практически невозможно
самые близкие люди заставляют хлебать грязь, они не протянут руку... единственное на что они способны, так это подлить ещё немножко жижи для полноты картины
даааа... она умеет злить... ас... знаток своего дела
хочу орать, швыряться первыми попавшими под руку вещами, хочу выплеснуть накопившееся...
хочу, но не могу...
...понимаю, со стороны выглядеть будет глупо или того хуже попросту выставлю себя идиоткой
делаю что и всегда... молча срываюсь с места одновременно хватая свои вещички, скрываясь в «своей» комнате (своего у меня никогда не было...) ха!.. никогда не забывала смачно с характерным шумом хлопнуть дверью... этот раз исключением тоже не был
досталаааааа... шиплю сквозь зубы
__________________________________________________
...повязла в трясине... одной, самостоятельно выбраться практически невозможно
самые близкие люди заставляют хлебать грязь, они не протянут руку... единственное на что они способны, так это подлить ещё немножко жижи для полноты картины
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
Yui-love&truth
Я думаю о Вас, так много … времени не останавливается для меня,
Мое пустое сердце все еще не может найти Ваши чувства
Я никогда не могу рисовать ту же самую картину дважды,
Но мои эмоции только повторяются много раз
Позвольте мне слушать Вашу “песню любви.” (1) я уставился на Ваш профиль (2),
я хочу знать о Вас, теперь, когда я встретил Вас
Независимо от того, как одинокий я добираюсь, у меня есть чувство, что мы встретимся снова,
я не нуждаюсь в причине; я знаю, что я не могу возвратиться
С путем это теперь (3), я только станусь частью Вашей памяти (4), правильно?
Мои эмоции сияли как глубины слез …
Позвольте мне слушать Вашу “песню любви.” Ваш профиль …,
который я понимаю, есть человек, на которого Вы пристально глядите прямо перед Вами, но … (5)
Пожалуйста дайте мне крылья и полагайте, что, так же, как с этой песней (6),
я клянусь, что я решил принять все прошлое
Я напеваю “песню любви”, … я хочу коснуться Вашего улыбающегося лица Даже при том, что я знаю, что есть кто-то, на которого Вы пристально глядите
Моя “песня любви” никогда не заканчивается - я уже встретил Вас (7) …, она никогда не закончится …
Я думаю о Вас, так много … времени не останавливается для меня,
Мое пустое сердце все еще не может найти Ваши чувства
Я никогда не могу рисовать ту же самую картину дважды,
Но мои эмоции только повторяются много раз
Позвольте мне слушать Вашу “песню любви.” (1) я уставился на Ваш профиль (2),
я хочу знать о Вас, теперь, когда я встретил Вас
Независимо от того, как одинокий я добираюсь, у меня есть чувство, что мы встретимся снова,
я не нуждаюсь в причине; я знаю, что я не могу возвратиться
С путем это теперь (3), я только станусь частью Вашей памяти (4), правильно?
Мои эмоции сияли как глубины слез …
Позвольте мне слушать Вашу “песню любви.” Ваш профиль …,
который я понимаю, есть человек, на которого Вы пристально глядите прямо перед Вами, но … (5)
Пожалуйста дайте мне крылья и полагайте, что, так же, как с этой песней (6),
я клянусь, что я решил принять все прошлое
Я напеваю “песню любви”, … я хочу коснуться Вашего улыбающегося лица Даже при том, что я знаю, что есть кто-то, на которого Вы пристально глядите
Моя “песня любви” никогда не заканчивается - я уже встретил Вас (7) …, она никогда не закончится …
пятница, 10 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
хех... зашла в салон и сделела себе чёлку))
наверное около полугода... даже чуть больше, была без чёлки... экспериментировала то так, то сяк
а вчера вдруг загорелось...
мастер стриг машинкой... я так удивилась...
это у них теперь такая фишка салонская, стричь машинкой длинные волосы)
теперь ношу прямую тяжёлую
наверное около полугода... даже чуть больше, была без чёлки... экспериментировала то так, то сяк
а вчера вдруг загорелось...
мастер стриг машинкой... я так удивилась...
это у них теперь такая фишка салонская, стричь машинкой длинные волосы)
теперь ношу прямую тяжёлую
четверг, 09 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
днём мы с Анькой прогуляли все занятия, зашли в библиатеку
...наконец-то урвала книженции по судебой психиатрии, криминалистике и юридической фото-видео сьемке))
дотопали до сбербанка... хоть счёт оплатила
потом в ТЦ Весна завернули
там зашли в бутик adidas... чёрд! парень-продавец показал сумку-new... растравил душу, гад!
сумочкааааааааа... (у меня денег НЕТ) хочется, но не можется
доковыляли до драмтеатра Пушкина и домой... как раз через час в спортзал)
жутко замерзла... ветрище дул холоднючий, а я в плащик выредилась
с зала тащилась в состоянии МЯСО
...спать хочу
...наконец-то урвала книженции по судебой психиатрии, криминалистике и юридической фото-видео сьемке))
дотопали до сбербанка... хоть счёт оплатила
потом в ТЦ Весна завернули
там зашли в бутик adidas... чёрд! парень-продавец показал сумку-new... растравил душу, гад!
сумочкааааааааа... (у меня денег НЕТ) хочется, но не можется
доковыляли до драмтеатра Пушкина и домой... как раз через час в спортзал)
жутко замерзла... ветрище дул холоднючий, а я в плащик выредилась
с зала тащилась в состоянии МЯСО
...спать хочу
среда, 08 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
нормальное утро... безоблачное...
разбудил не будильник, а спор родителей (достали...)
думаю даже погода сегодня будет приличной, но шапку надо бы для приличия напялить
а ещё мне просто напросто лень делать укладку...
у Аньки упадок сил и авитаминоз...
Ирч на строгой диете под моим контролем, хотя она стопудов лопает мучное со сладким или просто основательно обжерается
скоро на холодильник цепи с замком придётся устанавливать
...через пару часиков у меня будет маршбросок по правобережной части города... почта->дом->налоговая->инст->Оля->ТЦ...
всё время на каблуках... эхх...
да... ещё надо бы добавить библиотеку... направлю свои стопы и туда
дома читать нечего... возьму свеженькой литературы типа психологии и баллистика
последнее время у меня башню сносит на психологии с психотерапевтией и огнестрельном
разбудил не будильник, а спор родителей (достали...)
думаю даже погода сегодня будет приличной, но шапку надо бы для приличия напялить
а ещё мне просто напросто лень делать укладку...
у Аньки упадок сил и авитаминоз...
Ирч на строгой диете под моим контролем, хотя она стопудов лопает мучное со сладким или просто основательно обжерается
скоро на холодильник цепи с замком придётся устанавливать
...через пару часиков у меня будет маршбросок по правобережной части города... почта->дом->налоговая->инст->Оля->ТЦ...
всё время на каблуках... эхх...
да... ещё надо бы добавить библиотеку... направлю свои стопы и туда
дома читать нечего... возьму свеженькой литературы типа психологии и баллистика
последнее время у меня башню сносит на психологии с психотерапевтией и огнестрельном
вторник, 07 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
...вот ОН! мой первый тестик
проходите... оставляйте комментарии... желаю приятно побродить в моих глюках)
«виртуальная реальность партии карт и шахмат» - beon.ru/tests/255-086.html
Категории: История, Больница, Алиса (American McGee's Alice), Шахматы, Карты, Гадалка
проходите... оставляйте комментарии... желаю приятно побродить в моих глюках)
«виртуальная реальность партии карт и шахмат» - beon.ru/tests/255-086.html
Категории: История, Больница, Алиса (American McGee's Alice), Шахматы, Карты, Гадалка
понедельник, 06 апреля 2009
Скука – это такое состояние, при котором человек так же чувствителен ко всему уродливому и раздражающему, как при головной боли к яркому свету и шуму.(с)
пишу тестик, пишу... мозг кипит, рука дымится... через час-два выложу, если комп будет пустовать, а так в крайнем случае, утром будет...
ВСЁ БУДЕТ!
ВСЁ БУДЕТ!